Трейси патрулировала этот участок Авроры в первый год после выпуска из полицейской академии, когда ее определили на работу в Северный округ. Но за прошедшие семь лет она узнала этот участок еще лучше, поскольку именно здесь ей довелось расследовать несколько убийств, в том числе и убийство Николь Хансен.
В прошлом главная дорога из города и в город, Аврора-авеню, известная также как шоссе 99, превратилась теперь в широкую улицу с многополосным движением, где неба почти не было видно из-за мешанины проводов, телеграфных столбов, светофоров, щитов с рекламой массажных салонов, соляриев, табачных магазинов и заведений «только для взрослых». Вдоль дороги тянулась цепочка мотелей — многие из них спешно слепили еще в 1962-м, чтобы обеспечить жильем всех желающих увидеть Всемирную выставку, которая проводилась в том году в Сиэтле. Пятьдесят с лишним лет спустя те из них, которые до сих пор не снесли и не заменили чем-нибудь поновее, были еще живы, хоть и еле-еле, и служили убежищем для наведывавшихся в район с наличностью в руках, чтобы купить наркоты или снять проститутку.
Трейси притормозила, приближаясь к повороту на «Аврора Мотор Инн», показала свой значок патрульному офицеру у обочины и поехала по наклонной дорожке к стоянке автомобилей. «Аврора Мотор Инн» был типичным старым мотелем: двухэтажное здание, двор в форме подковы со стоянкой для автомобилей, вход в комнаты прямо со внешних площадок. Кинс уже ждал ее на стоянке: руки в карманах куртки, подбородок упрятан в поднятый воротник. Билли Уильямс, которому полагалось взять на себя роль сержанта, стоял рядом с ним. Оба сощурились, когда лучи от фар грузовика скользнули по ним.
Кроссуайт застегнула молнию пуховика доверху и шагнула в леденящий утренний воздух.
— Снова дежавю по полной программе, — сказал Кинс.
Уильямс кивнул ей — мол, вот и ты — и нацепил болтавшиеся на шее очки на нос. Его руки дрожали от холода, когда он зачитывал ей из спирального блокнота.
— Покойная — Анжела Шрайбер, танцовщица из «Пинк Палас». — Трейси взглянула на Кинса, тот приподнял брови. Уильям показал на стеклянную дверь у въездных ворот. — Менеджер живет в секции за офисом. Говорит, Шрайбер приехала одна, после часу ночи, заплатила наличными.
— С ней кто-нибудь был? — спросила Трейси.
— Говорит, никого не видел, не обратил внимания. Забеспокоился, только когда оплаченное время вышло, а она все не несла ключи.
— Он ее знает?
— Говорит, она начала приходить сюда пару месяцев назад. Всегда одна. Всегда платила наличкой. Всегда вежливая. И всегда вовремя возвращала ключ. До сегодняшнего дня. Когда она не принесла ключ сегодня, он сам пошел в номер и постучал. Никто не открыл, он открыл дверь своим ключом и вошел. Но далеко так и не ушел. Побежал в офис и вызвал 911. Патрульные опечатали комнату. Криминалисты и судмедэксперты уже в пути. Возможно, подъедет и еще кто-нибудь из прокуратуры.
Каждый раз, когда в округе Кинг случалось убийство, на место преступления обязательно направляли кого-нибудь из наиболее опытных прокуроров — участвовать в проекте «Особо опасный преступник». Прокурор оставался приписанным к делу от начала и до конца расследования, чтобы детективы могли получить у него консультацию по любым юридическим вопросам, возникающим по ходу дела, — считалось, что так расследование будет более эффективным и открытым. Детективы постарше нередко раздражались из-за того, что прокурор болтается у них под ногами на месте преступления, но Трейси это никогда не мешало.
— Ты уже смотрел? — спросила она Кинса.
Тот кивнул.
— В данном случае картина стоит того, чтобы потратить тысячу слов на ее описание.
Трейси подошла к последней двери под узким навесом. Уильямс огородил красной лентой весь внутренний периметр, патрульный офицер стоял у входа и делал отметки в журнале посещений. Всякий, кто пересекал красную линию, должен был расписаться в журнале и подать письменное заявление. Начальникам нравилось делать вид, будто каждое расследование ведется на высоком профессиональном уровне, но вот заполнять бумажки они терпеть не могли.
