— Я хотела бы помогать, — тихо сказала Кристиана, переходя на французский. Она казалась спокойной, собранной и не лишенной самообладания.
— Вы сотрудница Красного Креста? — спросила ее женщина.
Чувствовалось, что она видела не одну войну, не одно стихийное бедствие, что ей приходилось помогать хоронить мертвых детей, утешать рыдающих родителей, ухаживать за ранеными до прибытия медиков. Оказавшись на месте трагедии уже через два часа после захвата заложников, она делала все, что могла, даже если это была чашка кофе для измученного солдата.
— Нет, — ответила Кристиана. — Я прилетела из Лихтенштейна вместе с двумя... друзьями... — Она бросила взгляд на мужчин, стоявших поблизости. При необходимости Кристиана готова была выступить в роли гуманитарного посланника своей страны, но предпочла бы работать анонимно, как обычный сотрудник. Если, конечно, ей позволят, в чем она сомневалась.
Женщина колебалась, глядя на Кристиану.
— Можно взглянуть на ваш паспорт? — спросила она. Что-то в ее глазах подсказало Кристиане, что глава миссии Красного Креста догадывается, кто она такая. Открыв паспорт, женщина посмотрела на указанное там имя, после чего закрыла паспорт и с улыбкой вернула его Кристиане. — Я работала с вашими английскими кузинами в Африке. — Она не стала называть имена, но Кристиана кивнула, понимая, что ее инкогнито раскрыто. — Кто-нибудь знает, что вы здесь? — Кристиана покачала головой. — Как я понимаю, это ваши телохранители? — Кристиана кивнула. — Что ж, помощь нам не помешает, — задумчиво сказала женщина. Жестом пригласив Кристиану и двух ее спутников следовать за ней, женщина на минуту скрылась в фургоне и вернулась с тремя вылинявшими нарукавными повязками. Она вручила повязки Кристиане и телохранителям, и они тут же их надели. — Спасибо за готовность помочь, ваше высочество. Полагаю, вы здесь как официальное лицо? — поинтересовалась она. В ее голосе прозвучали усталые нотки.
От этой женщины исходило такое душевное тепло, что даже разговор с ней действовал успокаивающе, и Кристиана ощутила уверенность, что поступила правильно, приехав сюда.
— Нет, — ответила она. — И я предпочла бы сохранить инкогнито, чтобы не создавать ненужных проблем. Я была бы вам очень признательна, если бы вы называли меня просто Кристианой.
Женщина кивнула и представилась, назвав свое имя — Марки. Она была француженкой, но свободно говорила по-русски. Кристиана знала шесть языков, включая диалект, на котором говорили в Лихтенштейне, но русского среди них не было.
— Понимаю, — сказала Марки. — Но вас могут узнать. Здесь полно журналистов. Мне, например, ваше лицо сразу же показалось знакомым.
— Надеюсь, не все обладают вашей проницательностью, — улыбнулась Кристиана. — Когда в дело вмешиваются журналисты, все идет прахом.
— Что верно, то верно. — Марки не раз видела, как пресса набрасывается на свою жертву, и была согласна с Кристианой, что для всех будет лучше, если она сохранит инкогнито.
— Спасибо, что разрешаете нам работать с вами. Чем мы можем помочь? Вы, должно быть, очень устали, — участливо сказала Кристиана.
Марки кивнула.
— Во втором фургоне не хватает людей, чтобы готовить кофе. А ваши мужчины могли бы помочь разгрузить ящики с лекарствами и водой.
— Конечно.
Кристиана объяснила Максу и Сэмюелу, что от них требуется, и они направились к ящикам, громоздившимся неподалеку. Правда, они не сразу согласились оставить ее одну, но Кристиана заверила их, что при таком количестве вооруженных людей, как здесь, она ничем не рискует, даже при отсутствии своей личной охраны.
Марки еще раз поблагодарила ее за помощь и вернулась к группе женщин, от разговоров с которыми ее отвлек приезд Кристианы.
Прошло несколько часов, прежде чем Кристиана снова увидела Марки. Все это время Кристиана раздавала кофе, а затем бутылки с водой. Для тех, кто замерз, имелись одеяла. Некоторые люди спали на земле, закутавшись в одеяла, другие сидели, оцепенев от горя и слез, в ожидании новостей о близких, оказавшихся в захваченной школе.
Невыполнение требования террористов обменять заключенных на заложников спустя три часа привело к очередным актам насилия. Более сотни детей и почти столько же взрослых погибли, а террористы по-прежнему владели ситуацией. К этому времени ответственность за захват заложников взяла на себе группа религиозных фанатиков со Среднего Востока, связанная с чеченскими террористами. Акция была предпринята, чтобы добиться освобождения из тюрьмы тридцати их соратников, но российское правительство не собиралось уступать, несмотря на ярость людей, которые требовали освобождения тридцати террористов в обмен на жизни своих детей. В толпе царили отчаяние и беспомощность, и Кристиана, стоя рядом с другими сотрудниками Красного Креста, плакала навзрыд.
