Я, конечно, несправедлив к политикам. Думаю, у них действительно есть прекрасные знания и опыт для одного поприща — выборов. В этом и проблема. Они тратят так много сил и энергии на выборы, что до следующих выборов сил не остается. Мне кажется, что все больше людей начинают думать о партийцах, как я, и теряют веру в способность наших лидеров решить хоть какие-нибудь внутренние проблемы, не говоря уже о сотрудничестве с другими странами.
Почему сейчас США — самое сильное государство в мире? Неужели кто-то верит, что оно стало бы таким, оставшись в виде 50 независимых штатов? Предложил бы кто-нибудь разделить их на 50 отдельных частей, каждую с собственным языком, границами, валютой, законами и правительствами? Сомневаюсь, чтобы хотя бы один американец из тысячи задумался над этим вопросом.
Так почему же мы еще сомневаемся, вступать ли в Единую Европу? Не могу придумать разумных доводов против этого. Мне доводилось слышать аргументы, которые могли бы показаться разумными. Например: «Мы утратим национальное своеобразие».
Разве? Я утратил своеобразие жителя Лондона, будучи еще и англичанином? Разве шотландцы и валлийцы потеряли национальную самобытность, став британцами? По-моему, это заставило их больше заботиться о народных корнях.
«Не хочу, чтобы мной правили лягушатники или колбасники[114]».
Нас, кажется, не волнует, будет ли нами править шотландец, валлиец или йоркширец. Конечно, большинству из нас важнее, компетентен ли премьер-министр. Если бы мы вошли в Евросоюз, неважно, из какой страны был бы премьер-министр. В любом случае Британия не особенно отличилась в последние сорок лет. Мы могли бы получить неплохие преимущества, если бы нами управлял немец.
Простите, что снова возвращаюсь к гольфу, но Евросоюз показал нам пример выдающейся эффективности.
Я имею в виду Кубок Райдера[115]. Когда участвовали только Великобритания и Ирландия, это было местечковое событие. Евросоюз не просто выиграл у американцев. Разве во время матча вы стали бы меньше болеть за европейца, окажись он испанцем, шотландцем, немцем, итальянцем или шведом? Нет никакой разницы. Ходили настойчивые слухи, что, несмотря на слабую форму, Баллестерос[116] должен стать капитаном. Я не слышал ни одного намека на протест, не говоря о стонах вроде: «Разве вы забыли Армаду[117]?»
Я предположил бы, что наш страх перед Евросоюзом основан не на страхе успешного вхождения в организацию, а на том, что способ, каким мы хотим туда вступить, делает это невозможным.
Представьте, что вы проводите конкурс на худший способ вступления в Евросоюз. Могу предложить следующий сценарий, который оставит позади всех соперников.
Каждая страна избирает по 600 членов парламента. Кандидатам не нужны никакие знания, кроме горячего желания иметь власть, чтобы сделать мир лучше. Для избрания каждый кандидат должен лоббировать интересы своего округа и в то же время придерживаться партийной линии. Это создает конфликт между округом, партией и совестью, что вынуждает кандидата несколько изменить своим принципам. Каждый из 600 депутатов в каждой стране имеет свои взгляды и интересы, но их объединяет одно. Им пришлось много поработать, чтобы их допустили к власти. Вы всерьез думаете, что они захотят остаться безработными, чтобы передать свои функции Европарламенту? Не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, почему дела, подобные Маастрихту[118], обречены на провал.
Возможно, вы думаете: как же это связано с курением и наркоманией? Только в том, что пока есть неуверенность и нервозность, вызванная такой политикой, остается благодатная почва для наркомании. Хотя решение этих проблем очевидно, оно не может быть достигнуто усилиями отдельных лиц. Этого не могут достичь даже отдельные страны. Даже такая сильная и мощная страна, как США, не смогла преодолеть эти проблемы.
Это глобальные проблемы, и они могут быть решены только на основе глобального сотрудничества. Вы, наверное, думаете, что это неосуществимо? А я считаю, это до смешного просто. Если вы скажете каждому жителю планеты: «Я могу предложить вам, вашим детям и внукам мир без наркотиков, насилия, войн, голода, загрязнения и беззащитности», сколько человек на планете откажутся от такого предложения? Не забывайте, здесь нет подводных камней. Я предлагаю не коммунизм, не строгую регламентацию жизни или мир, построенный по образчику оруэлловского романа «1984», а нечто полностью противоположное.
