Коннора била дрожь. Он отодвинулся и прилег на песок. Лорел теперь исследовала губами его плоский живот; ее руки гладили его грудь, потом опустились к бедрам. Ее пальцы расстегнули ремень и стянули вниз верхнюю часть брюк. После этого ее рука скользнула к нему в трусы, ласково сжала его твердую плоть и начала гладить ее, пока он не закричал от непереносимого блаженства.
Почувствовав, что не в силах дольше противиться этим манящим ласкам, Коннор снова лег на Лорел. Его рука скользнула под платье, коснувшись гладкой, стройной ноги; Кончики его пальцев дотронулись до кружевной оторочки трусиков, проникли под ткань и погрузились в теплый бархат ее кожи. Он уже знал, что она более чем готова встретить его. Но ему хотелось, чтобы ее удовольствие было совершенным.
Умелые пальцы Коннора прикоснулись к центру ее женственности. Теперь он был готов к любому движению тела Лорел, воспринимал малейшие перемены в ритме ее дыхания. Он жадно стремился дать ей наслаждение, коснуться тех участков ее тела, которые взывали к нему. Его губы стиснули ее соски. Лорел раскинулась на песке, тяжело дыша и стеная, тогда как Коннор распалял ее все сильнее. Она вцепилась в его мощные плечи и выгнула бедра.
Он чувствовал, как она дрожит.
— Пожалуйста, приди ко мне, — молила Лорел. Я не могу больше ждать.
Обеими руками она сжала его бедра, побуждая его накрыть ее своим телом, — Я тоже не могу, любимая, — прошептал он в ответ.
Коннор услышал, как Лорел с шумом всасывает воздух, и почувствовал, что ее тело напряглось и затрепетало в его руках. Он медленно проник в нее, и до его слуха донесся легкий, глубокий, горловой стон. Этот звук означал чистое наслаждение и наполнил Коннора счастьем.
Вне времени и пространства двигались их слитые воедино тела, и движения их вторили ритму прибоя. Потом Коннор увеличил темп и натиск. Бедра Лорел поднимались и опускались в такт его движениям, наполняя его первобытной страстью.
Она неописуемо хороша, она единственная, она величайшая драгоценность, когда-либо встреченная им в этой жизни. Он привел ее к вершине счастья и достиг этой вершины сам, но в дальних глубинах его сознания зародилось ощущение, что мгновение безусловного обладания даже в малейшей степени не утолило его голод. Напротив, этот миг любви и господства открыл некую дверь в его сердце, которая ранее была наглухо заперта и запечатана. А отныне она распахнута настежь, и свободен путь для безграничного вожделения, которое невозможно насытить.
Услыхав самозабвенные крики Лорел, знаки высочайшего торжества, Коннор почувствовал, что он сам на верху блаженства. Его торс ходил ходуном в ее объятиях, а она дрожала под ним. Их губы слились в жарком, всепоглощающем поцелуе, и Коннор совершил последний мощнейший рывок. Извиваясь, Лорел еще крепче вцепилась в него, и он услышал, что она выкрикивает его имя.
Их тела соединились в самой тесной близости, доступной смертным.
А вскоре Коннор и Лорел сидели на песке, крепко обнявшись и опираясь спинами на бревно.
Коннор набросил на плечи девушки свой пиджак и покровительственно прижимал ее к себе. Ее голова покоилась на его груди, руки сжимали его талию, а он гладил ее по волосам.
Все еще не в силах говорить, Коннор глядел на звезды. Но наконец он нарушил молчание:
— Скажи мне, что не станешь женой Тодда Парсона. Я этого не перенесу.
— Я не могу выйти за него замуж, — отозвалась Лорел и погладила Коннора по щеке. — Сейчас я уже не помню, почему мне этого хотелось.
