— Значит, он может то же сделать и для меня? Ладно, об этом я сам с ним поговорю, когда вернусь. А насчет того, что нечестно… Я думаю, что вы неправы. В любительском спорте это было бы надувательством, а в профессиональном давно нет никаких правил. Я имею в виду не сами выступления, а подготовку спортсменов. Неужели никто из ваших знакомых никогда не применял химию? На выступлениях поберегутся, а в другое время? А для остальных это просто зрелище, на котором они любуются красотой, силой и мастерством, а какими способами все это достигнуто, никого не волнует. Все, нужно бежать. Где вещи дочери?
— Я их собрал и вынес в коридор, — сказал Егор. — Пойдемте, провожу.
Сразу же после окончания занятий Ольге позвонил отец. Она в это время шла из спортивного зала в вестибюль, где должна была дожидаться Люда. Шесть уроков были только у десятых и одиннадцатых классов два раза в неделю, и в эти дни всем остальным ребятам из Матвеевки приходилось ждать, пока освободятся старшеклассники. Время большинство тратило с пользой, выполняя в своих классных комнатах домашние задания.
Егор сообщил, что Виктор улетел в Москву, и звонить насчет машины нужно Александре. В вестибюле уже толпились одетые ребята из восьмых и девятых классов. Когда оделись старшеклассники, все гурьбой пошли к автобусу.
— Твой отец улетел в Москву, — сказала Ольга идущей рядом Люде. — Вроде бы на три дня. Так что забирать и отвозить нас будет Саша.
— Мог бы и мне сказать, — неприязненно буркнула та.
— А вы с ним уже разговариваете? — деланно удивилась Ольга. — Послушай, Люда, тебе не надоело валять дурака? Дело, конечно, твое, просто не хотелось вот так с тобой прощаться.
— Почему прощаться? — дрогнувшим голосом спросила девушка.
— Потому что ты с отцом на следующей неделе уезжаешь в Москву. Не знаю, как ты, но он сказал, что ноги его здесь больше не будет. Отгуляет на свадьбе, доделает здесь все дела, и все.
— Какие у него могут быть дела? Продажа дома?
— Нет, дом он отдал нам, — сказала Ольга. — А дела… Тебе лучше знать. Я думаю, что он договорится о доставке в Москву тел твоей мамы и Олега, ну и со школой все нужно оформить. А за тобой он просил присмотреть, так что мы вечером возьмем снегоход и сгоняем.
— Не стоит себя утруждать, — зло сказала Люда. — Ознакомитесь со своей собственностью потом, когда меня там не будет.
— Жаль, — сказала ей Ольга. — Я думала, что мы подруги.
«После двух обработок привязки не получилось, — мысленно заметил Нор. — Сделаешь третью?»
— Я ей больше ничего делать не собираюсь! — вслух ответила Ольга. — На фиг мне сдалась искусственная дружба или любовь! Не хочет — скатертью дорога! Она меня сразу невзлюбила из‑за тебя, а потом только делала вид, что дружит. Немного притворства — и можно получить силу, сбросить вес и улучшить память! Все, садитесь в автобус!
«Не нужно так расстраиваться! — мысленно сказал Нор. — Ей сейчас очень тяжело».
«А как нужно расстраиваться, Нор? — перешла на мысленное общение Ольга. — Ей тяжело, и она нашла крайнего — отца, а поскольку мы ей помешали зациклиться на горе, то тоже попали в крайние! И она уже не маленький несмышленыш! Все, не хочу о ней говорить».
Дальше ехали молча. Нор позвонил Саше только перед самым поворотом, где им нужно было выходить, поэтому, когда покинули автобус, машины еще не было.
— Давайте пойдем по дороге, — предложила Ольга. — Идти теплее, чем стоять. Нор, возьми у нее сумку. Не отдает? Ну и пусть несет сама. Слушай, мы написали заявление на экстернат, и Валентина Ивановна дала добро. Когда начнем занятия? Может, прямо сегодня? Сейчас одиннадцатое, и до Нового года осталось учиться две недели, а потом еще столько же продлятся каникулы. Если постараться, то после них сможем все сдать.
— Давай, — согласился он. — Если никуда не нужно ехать, времени навалом. А вот и Саша. От нас ближе, чем до «Фазенды», поэтому я не стал ей слишком рано звонить. Садимся.
Они сели на задние сидения «фиата», при этом Люда, которая сегодня не видела Александру, буркнула что‑то невнятное, что при известной фантазии можно было принять за приветствие.
