– Как ты могла позволить этой ужасной женщине поселиться в доме? – возмущенно осведомилась Эмили. -Не удивительно, что Майлз сбежал. Ты хоть представляешь, что он презирает ее?
– Она очень больна.
– Если граф Уорвик узнает об этом, что ж... Просто не стоит и говорить, что он может сделать.
– Брайан любит ее. Он называет ее бабушкой.
Эмили побледнела.
Взяв сумочку Эмили со стула, Оливия протянула ее сестре и улыбнулась.
– Теперь, с твоего позволения, я собираюсь попить чаю с сыном и его бабушкой. Всего доброго, Эмили. Мои наилучшие пожелания папе.
Глаза Эмили на миг расширились, и ничего не сказав, она выскочила из комнаты.
«Вставая и одеваясь, я обдумывала то, что произошло, гадая, не пригрезилось ли мне все это. Я не могла быть уверена в реальности событий до тех пор, пока не увидела мистера Рочестера вновь и не услышала, как он повторил свои слова любви и обещания».
Элисон осторожно закрыла потрепанное издание «Джейн Эйр» и немного устало улыбнулась Брайану, который уснул на руках Беатрис.
– Как он похож на Майлза, – произнесла она задумчиво, поворачивая лицо к полоске солнечного света, который пробился сквозь тучи и влился в окно. – Я часто думала, каково было бы смотреть в лицо ребенка и видеть в нем черты своего сына. Мне кажется, я бы ужасно баловала своих внуков, надеясь компенсировать то, что я недополучила от Майлза. Теперь, похоже, у меня уже не будет такой возможности.
Оливия отпустила Беатрис легким кивком и продолжила пить чай, пристально наблюдая за матерью мужа. Со дня приезда в Брайтуайт душевное состояние Элисон значительно улучшилось. Оливия подозревала, что лечение, применяемое в Амершеме для снятия болей, также воздействовало на ее мозг. Эти дни она, казалось, находилась в совершенно ясном сознании.
– Только вообразите, Оливия, после всех этих лет я, наконец, обрела дом в Брайтуайте. Вы с Майлзом и не представляете, как осчастливили меня, приведя сюда. Моей заветной мечтой было, чтобы все это когда-нибудь принадлежало моему сыну. Теперь эта мечта сбылась и я могу, наконец, примириться с собой за то, что отослала его сюда, когда он был ребенком. Он все еще ненавидит меня за это?
– Я не могу говорить за мужа.
– Вы очень тактичная девушка. Конечно же, ненавидит. Ненавидит за то, что произвела его на свет и заставила нести по жизни бремя незаконнорожденного. За то, что я так любила его отца, что пожертвовала своей жизнью и его ради нелепой надежды, что Джозеф оставит свою семью и женится на мне. За то, что любила его так, что отказалась от него. Скажите, Оливия, счастлив ли он? Все ли у него хорошо? Мой сын для меня незнакомец. Он хороший муж и любящий отец?
Оливия долго смотрела на Элисон, прежде чем ответить:
– Да, – промолвила она наконец. – Он чудесный муж и отец.
– А вы любите его?
– О, да, очень.
– А он вас? Конечно, конечно. Даже дикое существо можно усмирить нежной и терпеливой рукой.
* * *
Оливия ни за что бы не поверила, что Эмили способна на такую подлость, как отправиться прямиком к графу Уорвику и под предлогом посещения графини с поздравлениями по поводу рождения их третьего сына, сообщить новость о приезде Элисон Кембалл. Однако Оливия поняла в ту же секунду как граф Уорвик появился на пороге Брайтуайта следующим утром, что именно это она и сделала.
Оливия приняла Уорвика в гостиной, сдвинув на нос очки, готовая к сражению. Не успел он остановить на ней один из прославленных уорвикских взглядов, как она выпалила:
– Я уважаю ваши чувства, милорд, а вы должны уважать мои. Вы же не заставите меня выбросить ее на улицу. У нее нет дома, нет денег. И она очень больна. Это умирающая старая женщина, которую нельзя винить за то, что она любила мужчину, который не любил ее. И кроме того... – Она сделала вдох. – Брайтуайт дом моего мужа. Как жена Майлза, я должна поддерживать его решение позволить его матери остаться здесь.
Уорвик даже бровью не повел, а как и его брат, продолжал стоять, расправив плечи, буравя ее своими черными глазами.
– Весьма впечатляюще, – сказал он наконец. – Просто великолепно. Удивляюсь, почему вы продолжаете защищать его, когда, насколько я понимаю, он покинул этот дом две недели назад и до сих пор не появлялся.
