Мне ничего не осталось, как буркнуть «извините» и развернуться. Я с сожалением посмотрел на людей. В самом деле, не брать же тетку за горло при народе.
Под землю спускаться я не стал. Межконтинентальный т-узел имени Кандализы Райс не был самым ближним от моего дома, но «прыгать» еще ближе мне не хотелось. Лучше пройдусь. Тем более «проездной» на этот месяц я еще не купил.
Тогда, я даже не подозревал, как это изменит мою жизнь. И так и не решил, благодарить ли провидение, толкнувшее меня на пешую прогулку, или проклинать его.
Я шел по узкой пешеходной улице. Хотя все улицы сейчас пешеходные, необходимость в машинах отпала давно. Вокруг возвышались многоярусные небоскребы спального квартала.
Я шел и думал, что надо обзвонить бывших одноклассников. Может, кто-нибудь знает, что с Борькой.
Наконец, я дошел до высотки ничем не отличимой от соседних и прислонил большой палец к пластинке рядом с дверью. Она открылась и вместе с этим информация о моем приходе ушла в местный орган опеки. Раньше, если человек пропадал, то надо было писать заявление и относить его в МОРО через три дня. Теперь все намного удобней. Если человек не приходит домой двое суток подряд, органы опеки узнают об этом немедленно. И начинают интересоваться, не случилась ли с человеком беда. Наше общество очень заботливо.
Лифт быстро доставил меня на сто тридцатый этаж. Благо, лифтовый проездной у меня до конца года. Один раз я не успел его купить, и пришлось целый месяц подниматься пешком. Теперь я брал проездной сразу на год.
Войдя в квартиру, я первым делом подключился к Сети и проверил почту. Новых писем пришло не много. «Анекдоты после тяжелого трудового дня», запрос на новую партию материал из Репродуктория и реферат от моего ученика.
«Анекдоты» я сразу удалил. Они приходили по подписке, но читать их я давно перестал. А отписаться как-то не доходили руки.
Письмо из Репродуктория пришлось отложить. Это уже их третий запрос, и оставлять его без внимания чревато.
Я вздохнул. Как же мне надоели проклятые бюрократы из департамента по делам репродукции. Видите ли, из моего материала получаются отличные заготовки, почти всегда проходящие выбраковку.
Ненавижу!
Сделав три глубоких вдоха, я взялся за письмо ученика. Парнишка был неглуп, но ленив до безобразия. Все крайние сроки сдачи работы минули давно, но я по доброте душевной дал ему последний шанс.
Реферат назывался «Причины поражения России во второй мировой войне и послевоенное обустройство мира». Я пролистал работу по диагонали. Ничего нового я там не нашел. Начиналось все с анализа первобытно-классового общества. Рассматривались его недостатки по отношению к обществу мирового Порядка, которые и послужили первопричиной поражения. Такие, как слабая подготовка руководящего класса. Его интеллектуальная слабость. Не умения адекватно реагировать на стремительно изменяющуюся реальность. И прочее, и прочее.
Учитель истории внутри меня брезгливо поморщился и поставил удовлетворительно.
Потом я немного походил по комнате. Вынес мусор. Приготовил ужин. Немного поковырял его вилкой. Отодвинул. Затем снова придвинул. Еще раз вынес мусор, оставшейся после еды. Почистил зубы и ботинки. И, наконец, взял телефон. Звонить мне не хотелось.
Года два назад я подхватил на свой сотовый вирус, который напрочь стер всю адресную книгу. Я нашел только чудом сохранившейся на клочке бумаги номер своего бывшего старосты. Его я и набрал.
В трубке раздались гудки. Если после четвертого гудка никто не ответит, то разорву связь, мысленно решил я. Трубку подняли после третьего.
— Алло, — я попытался придать голосу твердость. На ум пришла мысль, что японцы вместо «алло» говорят «маси-маси». Мысль показалось интересной. Меня немного отпустило. Было бы здорово ляпнуть вместо «алло» «маси-маси», но я на это, конечно, не решился. Ни с тем человеком мне сейчас предстояло говорить.
— Да, я вас слушаю, — сказал из трубки сухой голос.
— Это Виктор Владимирович?
— Да, это я. Говорите, — тон у голоса не изменился, но как будто прибавилось сухости. Словно голос хотел сказать, что его владелец очень-очень занятой человек и время для него не только деньги, и даже не большие деньги, а само бытие этого мира зависит от него.
