«Теперь ты, как честный человек, должен жениться на девочке», — заявила Шамахова, и все дружно заржали. Шамахова шумно вздохнула, будто лошадь, которая дотащила груз к месту назначения и теперь требовала если не благодарности, то хоть клок сена и глоток… Нет, не воды. Воду в подобных ситуациях она презирала.
«Ладно, — сказал Алексей и подмигнул своему коллеге-заведующему. Тот до сих пор помалкивал, не обращая внимания на возню и трепыхание в своём отделе. — Находки и потери принято обмывать. Всем оставаться на своих местах. Сейчас будет вино!»
Знал ли он тогда — находка или потеря его неожиданная «коррида»? Знает ли теперь? Да и в знании ли счастье?
Взглянув на рюкзак, Наташа поскучнела. Опять под дождь! Дожидаться троллейбуса, ехать до площади Мира, там опять дожидаться. И всё для того, чтобы из одного дождя попасть в другой. Там мокрые листья и хвоя… Тяжёлый песок тотчас облепит ноги…
— Я взяла куртку, — сказала Наташа, — но что-то мне эта обстановочка не нравится. Может, не поедем?
— Давай, — согласился Алексей. — А что с этим делать? — он кивнул в сторону рюкзака.
Наташа на миг задумалась. Затем улыбнулась, присела на кровать.
— Ты изобретатель? — спросила она.
— Предположим, — согласился Алексей.
— И учишься на курсах развития воображения в своём ВОИРе, — заключила Наташа. — Давай развивать воображение. Решено! Мы едем в Анучино!
— Поехали, — засмеялся Алексей и потянулся к девушке, чтобы поцеловать её. — Дорога дальняя, не соскучимся, — туманно объяснил он.
— Противный! — Наташа оттолкнула его руки. — Никаких поездов! Перемещаемся мгновенно. Мыслелётом или нуль-транспортировкой. Как в фантастике.
Она надела куртку, распахнула обе створки окна. Холодный ветер ворвался в комнату.
— Одевайся, прибыли, — скомандовала Наташа. — И убери кровать. Что ещё за кровати на лесной поляне?!
Алексей тоже надел куртку, сдвинул свою кровать поближе к соседской — Николай на выходной уехал к родителям.
— Садись на пол, — сказала Наташа, развязывая рюкзак. — Представь, что мы уже на Дальнем Востоке. В лесу, то есть в тайге. Сидим на поляне. Сейчас будем обедать.
— Завтракать, — поправил Алексей и предложил:— Поехали лучше ко мне на Волынь. Там тоже сплошные леса… Например, на озеро Свитязь. Заметь — самое большое на Украине. Там даже шторма бывают, а посредине остров…
— Нет, в Анучино! — возразила Наташа. — В совхозе некому щиты таскать.
— Какие щиты?
— Из дощечек. Их по ходу солнца переносят, в их тени растёт женьшень.
И Наташа, наверное, в сотый раз стала рассказывать про сорок старух, которые выращивают в Анучино корень жизни. О самом корне, чем-то похожем на человека. И болезни у него людские. Лихорадка может прихватить: знобит его — пять листьев-пальцев коробятся… Тогда тень ему нужна, душ… А щелчок дашь — сгибается, как от боли. Опять-таки, если корень для вытяжки поместишь в маленькую банку, он не лекарство — яд пустит.
— А знаешь, чем пахнет женьшень? — спросила Наташа и тут же сама ответила, любуясь странным и тревожным смыслом слов: — Глубокой землёй он пахнет. Я знаю. Целый год там прожила.
Алексей достал «флаконы», один протянул Наташе.
— Какое вкусное вино! — восторженно сказала она, отхлебнув из горлышка. — Дай же мне скорее бутерброд. И признайся: почему у тебя всё так вкусно получается?!
Алексей улыбнулся. Он вспомнил, как Наташка воротила нос от запаха жареного лука, которым пропитаны, наверное, все общежития мира. И с каким удовольствием уплетала затем и его «фирменный» омлет, и картошку с салом и луком…
Ветер кинул в открытое окно прядь дождя. Алексей поплотнее застегнул куртку, для Наташи достал из рюкзака прозрачную плащ-накидку, развернул два последних бутерброда, а бумажки бросил на пол.
— Зачем ты мусоришь в нашем лесу?! — упрекнула его Наташа.
— Не бойся, я на костре сожгу, — засмеялся Алексей. Он принёс из крохотной ванной комнаты тазик, собрал туда бумажки и зажёг импровизированный костёр. Наташа пришла в восторг.
— Ты — молоток! — сказала она. — Приамурье тебя не забудет. И вообще: нам в Анучино такие люди нужны.
— Ловлю на слове, — кивнул Алексей и пошёл отпирать дверь — кто-то позвонил к ним.
