— Эва, возвращайся на плантации, — растягивая слова, говорил Руди, узнав о её проблемах. — Тебе явно надоела Европа.
После он вёл её в постель. Это было восхитительно. И она думала, что сейчас Руди обязательно захочет, чтоб она осталась. Но он не хотел.
Эва надменно считала, что могла бы выйти замуж десять, нет, пятьдесят раз. Но она лелеяла свободу. И тут появляется Руди. Почти шести лет она и художник были близки. Любовь, сильная ссора, снова любовь. Первые два года всё было прекрасно, потом он как-то необъяснимо изменился. Теперь, чтобы её писать, одной любви стало мало. Он требует огромных комиссионных. Деньги нужны для различных приёмов, где он усердно добивается расположения дочери одного из Ротшильдов.
Эва закрыла глаза, игнорируя прохладу на лице от лёгкой измороси, и вспомнила последний раз с Руди. Она проснулась уже после полудня. За окном сырой, серый день. Как же болит голова! Последний бал в Париже должен был превзойти все балы. Подумала, что бал длился Бог весть сколько времени. С яркостью, причинявшей ей боль, Эва заново пережила тот день…
Недовольно нахмурившись, открыла глаза. По кухне туда-сюда ходит Мари. Девушка не отважилась её будить даже в последний день работы. Завтра утром, в омерзительно ранний час Эву поднимут с постели, посадят на корабль до Лондона. А ещё один корабль, в свою очередь, доставит в Соединённые Штаты.
Дверь спальни слегка отворилась, и появилось живое лицо Мари.
— Мадам ля принсесс желает кофе? — спросила Мари по-французски.
— Прекрасно знаешь, что да, — высокомерно выпалила Эва.
Мари знает, что Руди отказался на ней жениться. Мари надеялась остаться прислугой в доме, что Руди отнял у Эвы, естественно, чтобы присматривать за домом, пока та не вернётся. И тем временем пользоваться им, как личным пристанищем, где можно работать. И как личным борделем, с презрением подумала Эва. Руди был ненасытен.
Эва была очень молода, познакомившись с Руди. Всё ещё страдала от боли, причинённой ужасным браком, вначале казавшимся таким чудесным. Принц, красивый, порядочный и богатый. Она была слишком молода, слишком неопытна в вопросах ухаживания, чтобы понять, почему родители принца озабочены побыстрее его женить. Всё стало ясно в первую же брачную ночь…
Эва уставилась в потолок, вспоминая пышность и великолепие свадьбы, благодаря которой стала принцессой Эвой Радзинской. Сара тоже должна была приехать, но в последний момент передумала, сославшись на то, что не может оставить любимых детишек на столь долгий срок.
Сара была до смерти напугана, считая, что любимая сестрёнка собирается переспать с её мужем. Сару успокоили, сообщив, что свадьба всё-таки состоялась. Эва улыбнулась воспоминаниям. Не раз возникала ситуация, когда она была уверена, что это вот-вот случиться. Но Барт боялся Сары, хотя страстно поглядывал на Эву. Весело подумала, что он был бы уже не первый. Сколько ей было — четырнадцать? — когда Барт купил превосходного чернокожего паренька. Как же его звали? Кристофер. Он, так бедняга испугался, когда на конюшне прижала его к стенке. Позже такого страха уже не было.
Барт подозревал, что происходит, но предпочитал не поднимать шума, так как Эва знала слишком много о его собственных развлечениях. «Свояк и свояченица, — ироничная усмешка скользнула по губам. — И оба любят чёрное тело»…
После свадьбы они с Яном отправились в замок на юге Франции. Сколько из приглашённых на свадьбу знали правду о Яне? Как многие смеялись!
С горечью вспомнила, с какой заботой готовилась к брачной ночи. Ночная рубашка из прозрачных белых кружев, сшитая за две недели, и сквозь них проглядывало тело. Достаточно, чтобы любой мужчина сразу потерял голову.
Но Ян не был мужчиной. Судя по тому, что у него между ног, он был маленьким мальчиком. Лет восьми. И он посмел с этим прийти к ней в постель! Она орала на него, обложила на чём свет стоит и выгнала из спальни. А утром у пруда с лилиями слуги обнаружили тело Яна с разрезанными запястьями…
Мари вошла, неся поднос с кофе, и аккуратно поставила хозяйке на колени. Мари не могла понять, почему Эва покидает Париж, который так обожает. Имея деньги, Эва действительно обожала Париж. Но сейчас их как раз хватит для поездки домой. Наследство Яна быстро испарилось. А отец считал, что уготовил ей более лёгкую жизнь, оставив всё хозяйство в руках Сары.
