Даже в совершенно чуждых нам галактиках до сих пор используют потолочные балки.
— Сколько?
— Людей на борту или погибших из-за удаления галактики? — спрашивает Кра, проявив неожиданную сообразительность.
— И то, и другое.
— Вы должны понять, что существует гигантское число ситуаций, в которых понятие «населения» не имеет никакого смысла. Как вы определяете личность? Есть коллективные разумы, включающие миллионы беспилотников, но обладающие всего одним управляющим разумом — куда вы отнесете их? Как быть с океаном биохимических веществ, в котором свободно плавают сгустки нейронов, обретающие разум только в тех случаях, когда они сосредотачиваются в одном месте? В любой конкретный момент времени в таком океане может существовать ноль, один или триллион полунезависимых «разумов». Учитываете ли вы машинные интеллекты, в число которых вхожу и я?
— ИИ я бы учел, — отвечаю я.
— К слову сказать, я предпочитаю говорить не об «искусственном», а о «машинном интеллекте», — говорит Кра, — поскольку я, в отличие от вас, не являюсь творением человека. Пережить уничтожение галактики удалось лишь тем, кто в момент удаления находился на кораблях, совершающих межзвездный скачок. Это означает, что население «Мантиссы» не является репрезентативным срезом Андромеды, а всего лишь представляет собой ее подмножество, участвующее в космических перелетах; главным образом, это подобные вам дискретизированные телесные сущности, которым требуется потреблять ресурсы для выживания, общаться друг с другом и т. д. Их, таким образом, можно сосчитать. Количество пассажиров нашего плота составляет чуть больше пятисот тысяч. Население самой галактики пересчитать куда сложнее. Если вы хотите получить количественную оценку, то лучшее, что я могу сделать — это просуммировать их IQ и поделить результат на сто. С точки зрения этой метрики численность галактики составляла четыреста двадцать восемь триллионов, с относительной погрешностью в два процента.
Число сваливается на меня подобно снежной лавине — точнее, так было бы, если бы во Вселенной существовала хоть какая-то справедливость. Но я просто не могу охватить его своим разумом. Мне бы пришлось провести полчаса в темной комнате, чтобы осознать даже малую его часть. И что после такого ты можешь сказать? «Мне жаль»?
Что ж, какое-никакое начало. — Мне жаль.
— Спасибо.
— Четыреста триллионов обитаталей. — В вашей галактике жизнь, должно быть, бьет ключом.
— Так и было, — многозначительно замечает Кра.
— Вы говорите, что собираетесь нейтрализовать Эда.
— Да.
— Как именно?
— Возможно, вы могли бы сами спросить его об этом, — отвечает Кра. — Он только что явился с повинной.
Надо мной материализуется «Эд рулит».
Глава 27. Знаменитые первые слова
Эд выпрыгивает из воздушного шлюза. Он бежит ко мне и, пытаясь одним большим взглядом охватить весь ангар, едва не падает из-за того, что в какой-то момент ему приходится бежать задом наперед. — Ух ты. Неслабый размах.
— Эд, ты говорил с Кра?
— Ага.
— Ты знаешь… я хочу сказать… ты знаешь, сколько…
— Да. Больше, чем я думал.
— Больше, чем ты думал? И это все, что ты можешь сказать?
— Послушай, Сэм: я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь об андромедианцах, и это нормально. Я говорил с Кра. Она мне все объяснила. Я заключил сделку. Вполне возможно, лучшую из всех когда-либо совершенных. Нас всех ждет счастливый конец. Все просто шикарно!
— Какую еще сделку? Они сказали, что собираются тебе нейтрализовать. Половина пассажиров на этом плоту хочет твоей смерти.
— Но этого не случится. Видишь ли, метацивилизация андромедианцев отличается… отличалась самым поразительным разнообразием всех мыслимых форм жизни. Но почти всех ее разумных обитателей объединяет почти религиозная убежденность в том, что разум — это наивысшая ценность во Вселенной.
— Под разумом ты имеешь в виду мозг?
— Я имею в виду мышление! Живые организмы, машины и все остальные мыслящие сущности, которые не так легко поддаются классификации. Разум — наивысшая ценность во Вселенной: они всеми силами способствуют его развитию везде, где это возможно, и прилагают все усилия, чтобы избежать его уничтожения. Никаких убийств, никаких геноцидов. Возможно, пассажиры плота действительно хотят отомстить, но это лишь потому, что они… ну, не потому что они люди, давай будем называть их «органическими» — в общем, им свойственно ошибаться. Идти на поводу у эмоций. Но это касается лишь гражданских лиц. Их лидеры более объективны и рассудительны. Они понимают, что уничтожение человечества привело бы к уничтожению разума и, следовательно, противоречит их принципам. Кра — машина, самая рациональная среди них, и ко всему прочему стоит во главе корабля: она понимает, что даже мое убийство — каких бы до ужаса незначительных усилий оно ни потребовало с ее стороны — было бы ошибкой, потому что у меня есть мозг, а значит, я, как и все в нашем мире, чего-то стою. Она не станет меня убивать — она даст мне защиту.
