Ден дёрнул её за халат, и она повалилась на дорожку. Позвонили.
- Привет, Валентина Петровна.
- Здорова! – заорал Ден.
- Я картошку принёс от Сашки. Вот, целая сумка, еле допёр. Что, есть что жевнуть, Валюш? Что не отвечаешь?
- Иди, блядь, спи. (- «Иди спи! Свали в туман, ёжик!») Ты уже вот где сидишь, если честно.
- «Нахуярился!», «нажрался!» - только и на уме. Я ж за картошкой, говорю, ходил… Ага, напился - аж хуй залупился! Я подпишу развод – хуль ты думаешь. Мне как два пальца обоссать. А тебя я, ошарушка ёбная, на хую видал, поняла? Чё молчишь?! Поняла, а, бля?!
- Что ж тут понимать-то, мы уж тебя знаем давно.
- Ну и пошла ты на хуй. И ты, блядь, ишачина, ещё раз языком трёкнешь – пиздюлей получишь. Вот подрастёшь – мы ещё с тобой схлестнёмся, трепло, баба хуева. Не бойсь – чё дёргаешься – солдат ребёнка не обидит!
(И т. д. и т. п.).
- Э, бе-бе! Сам получишь! (Ден и Ю-Ю в другой комнате) Как у наших у ворот налетели гулюшки – нашу Люльку от-та-та-та и её… писюлькою!
- Дурак!
- Сама – дура!
- Малому за танцы надо деньги отдавать (это мать говорит), а он хуярит!..
- Я хуй положил в эти танцы! Как пидарасы жопой крутят – штаны в обтяжечку, волосы он гелем, геем там каким-то натрёт!.. Я на работе корячусь, у печки двадцать лет загораю за копейку, а этот гей, он, блядь, стоит 60 рублей! (Это, кстати, он всё правильно говорит. – Авт.) А потом дорастёшь, тебе ещё этим же гелеем натруть прям в жопу!..
- Хватит! заткнись! Сколько же можно терпеть!.. сколько ж можно пить!…
- Блядь, сдохну, а вино не брошу!
- Урод, когда ж ты сдохнешь.
- Буду пить, пока хуй не отлетить!
Она звонила.
- Слышь, Кирюх, это Ю-ю. Ты чё оденешь-то – в смысле, рабочая форма там?..
- И телефон отрежу! Как платить, так Коля, а как вякать по два часа…(и т.д., дискуссия родителей переходит в фон).
- Дды? тты чё? Ну как – мы ведь на окнах стоять будем, мыть, заклеивать и всё такое, а пацаны внизу… В этой юбке у тебя вооще всё будет видно снизу – ваще свихнулась…
- Поэтому и одеваю, дура, - отвечала Кирюха (Ксюха? Кирюхина? Карюха-Карина?). – И тебе советую. И тангу… Штангу?! Трусики, говорю, поменьше – сзади одна полосочка, а все ляжки наружу…
- Ну воще… У меня таких нету…
- Ну забеги ко мне – у меня всё равно месячник – оденешь и полный кайф.
- Спасибо, конечно - я лучше в джинсах старых или в своих лосинчиках…
- Лучше в лосинах, дура, жарища! Понятно, почему ты юбки не любишь – ты ведь дура не понимаешь (и т.д.).
- У тебя что понос, что ты каждую минуту бегаешь? – мать.
- Наверно…
- Как это «наверно»?! На угольку выпей, а то в школе ещё будешь по сортирам лазить – заразу собирать.
В школе она лазила по окнам (как самая длинная); было очень жарко.
- Эй, Кирюх, Люляка, Джанка, пойдём щас в карьер купаться, - приглашали пацаны, - там вчера Лариса Черникова (да-да, та самая, которая так нравится Репе; а я вот больше прикалываюсь по группе «Тату», особенно по Юлечке - кстати, пишите ей, им по мейлу yulia@taty.ru, или мне на nasos-oz@ya.ru, что всё равно, т.к. подозреваю, что к тому времени, когда будет опубликован мой роман, мы с ними, я думаю, будем уже одной большой и дружной семьёй. - Авт.) была, репетировали танцы и всё такое, может, и сегодня придут…
- Не-а, там утопленники…
- Брр, боюсь-с, - лепетала Юлька, приседая с тряпкой и опять выпрямляясь на громадном подоконнике.
«Ха. Была б она ещё в юбончике и в моих трусерах – можно было б обкончаться, - думала Кирюха, - девочка даже не красится ещё». Но пацаны смотрели не на экзерсисы Ю-ю, а вниз – пялились на голую ногу самой Кирюхи, выставленную на батарее.
- Да я сама видела – чувак с девахой, оба синие, жуть. На берегу нашли фату и свадебный костюм. Они только обвенчались, свадьба, то-сё, гости разошлись, а они – так романтично! – вдвоём поехали купаться. Ну и выпили наверно парочку шампанских (а невеста вообще, говорят, плохо плавала). «Ты меня любишь?» – «Да». – «А ты меня?» - «Да!» - «Поплыли тогда!» - «А если того, утонем?» (шутка, но берег-то далеко) – «Ну и что? Любовь, она… навсегда, навеки вместе»…
