– Вы, правда, улетаете? – Сората решился первым. – Зачем вы меня позвали? Не пытайтесь отрицать, я хорошо изучил Асикагу.
– Я получил письмо от Дайске, – уцепился Генри за достойную причину, хотя дело было, конечно, совершенно не в ней. Но сказать «я хотел попрощаться» так тяжело. – Думаю, ты имеешь право знать правду, даже если она не принесет тебе желаемого облегчения.
– Ничто не принесет мне облегчения. Но я выслушаю все, что вы мне скажете.
И Генри рассказал, скрыв лишь несколько фактов, которые показались ему личными. Сората слушал с непроницаемым лицом, но по тому, как дрогнули пальцы, как напряглись плечи, Генри понял, что тот не остался равнодушным.
– Эй, вы чего сидите? Посадку объявили уже. – Руми появилась так же внезапно, как и исчезла до этого. Глаза ее возбужденно блестели и с азартом изучали присутствующих.
В холле было шумно. Пассажиры выстроились в очередь, но Генри не торопился вливаться в разноцветную толпу. Руми что-то шепнула Сорате, отчего он незамедлительно пошел пунцовыми пятнами, и повисла на шее у Макалистера.
– У-у-у, я буду скучать, Генри-кун. Но ты нас не забывай, звони, приезжай в гости. Где меня найти, ты знаешь. – Она горестно всхлипнула, утерлась носом о воротник его рубашки и отстранилась. Хлопнула ладонями по плечам и осипшим голосом закончила: – Ну ладно, не люблю долгих прощаний. Удачи! Пойду Масу развлеку, а то и с ним тоже рано или поздно прощаться придется, а я этого не люблю.
И они остались одни. По крайней мере, так казалось Генри, никого кроме Сораты он не видел, всматривался так, словно надеялся увидеть проблески тепла в его глазах, но тот успешно прятал их за длинной челкой. Толпа за спиной потихоньку редела, неминуемо приближая момент расставания.
Неожиданно Сората шагнул вперед, протянул руку и схватился за ткань рубашки на животе, обжигая кожу ледяными пальцами. Генри затаил дыхание, но японец не шевелился, продолжая комкать ткань. Видны были лишь идеально уложенные волосы на макушке.
– Сора… – Генри тронул холодное запястье. – Мне пора.
– Подожди. Я должен сказать. Что бы ты ни думал, я рад, что тебя встретил. Спасибо за все, Генри. И прощай.
Конец первой книги
