В другом углу мужчина в белом халате суетился возле некой конструкции, ему помогала одна из двух медсестер, которые с убранными под шапочку волосами и с масками на лице казались одинаковыми.
А потом Генри опустил взгляд и увидел Сорату.
Курихара вовремя сжал его плечо, иначе Макалистер не сдержал бы взволнованного возгласа. Кимура сидел на коленях прямо на полу, но ноги разъезжались под тяжестью расслабленного вялого тела. Пустой взгляд был устремлен в одну точку, потухший, бессмысленный. Не было того озорного хитрого блеска, прежде заставлявшего Генри насторожиться.
– Что они с тобой сделали?.. – Макалистер забыл об осторожности, почти прижался к стеклу, и мозг пронзило новой вспышкой света, но уже не электрического. Генри вдруг увидел то, что секунду назад от него скрывалось. Сората сидел на полу, но это только на первый взгляд. Слой белой плитки обрывался, и идеальный круг, вписанный в него, был залит бетоном и испещрен неглубокими желобками. Соединяясь и вновь разбегаясь, они складывались в рисунок и сходились в одно единое кольцо по краю. И Генри было не по себе от мысли, для чего нужны такие тщательные приготовления.
Сората поднял голову, точно почувствовал его взгляд, но едва ли это было так, зато Генри рассмотрел следы побоев на его лице и жуткие кровоподтеки. Это стало последней каплей. Британец сжал кулаки и вдруг увидел призраков. Двенадцать призраков, двенадцать детей, двенадцать… жертв? Он помнил всех по именам, но сразу узнал двоих – Накамуру Хироши, по снимку из личного дела, и Макота Юмико, точнее, он знал ее как Юми и никогда прежде не видел ее фотографий. И как раньше не догадался? Духи безмолвно кричали, прикованные каждый своей цепью – как это знакомо! Нематериальные, но совершенно непреодолимые узы привязывали всех их к одному, к Сорате. Звенья впивались в его тело, а он этого даже не видел, не мог увидеть. Тот, кто совершил это, был законченным психом и ублюдком. Генри убил бы его не задумываясь.
– Нужно что-то сделать, – решительно начал он, бессильно наблюдая за загадочными приготовлениями. – Иначе…
Сухо щелкнул затвор пистолета, и холодное дуло уткнулось в шею. В бликах на стекле ничего нельзя было разобрать, Генри дернулся, и давление на шею усилилось.
– Не делайте резких движений, – посоветовал Курихара, однако обернуться к нему Макалистеру не удалось. – Кажется, марш по спасению завершился провалом.
Их скрутили быстро, прежде чем Генри успел опомниться, двое мужчин в глухих защитных костюмах. Резко толкнули в одну из дверей и повалили на холодный плиточный пол.
– Вот и дорогие гости, а мы вас уже заждались.
Генри вскинул голову на голос, знакомый до боли в разбитом носу. Некогда сутулый и нелепый, а теперь в белом медицинском халате и с безумным взглядом, перед ним стоял… садовник. Появился буквально из ниоткуда, Генри готов был поклясться, что пару секунд назад его здесь не было.
– Йохансон? – удивился Курихара и сдавленно хрипнул, впечатанный в пол лицом. Макалистер удивленно вскинул брови и попытался подняться, но был грубо осажен.
– А вот и не угадал, мой мальчик. А мистер Макалистер? Что скажете вы, любезный? – Нильс натянул перчатку, противно заскрипел латекс, раздался щелчок резинки, от которого Генри невольно вздрогнул. И одновременно с этим его посетила догадка.
– Даррел Дикрайн?
– Браво! – Садовник довольно захлопал в ладоши, а от его безумной улыбки вдоль позвоночника пробежал холодок. Не иначе еще один сумасшедший. – Какой живой пытливый ум. Сумели во всем разобраться – не зря этот противный мальчишка вас опасался. Но теперь вы здесь и признайтесь, вы проиграли. К чему знания, если вы одной ногой в могиле?
У Генри закружилась голова. Пытливый ум? Да он и подумать не мог, что придурковатый садовник может оказаться тем самым таинственным ученым из дневников братства. Макалистер снова оторвал лицо от плитки, но вместо снующего туда-сюда Дикрайна увидел Сорату, который сидел совсем рядом, и круг из прикованных душ колебался вокруг прозрачной дымкой, не имеющей очертаний.
– Сора… – Генри осторожно выпростал одну руку и потянулся к нему. – Сора, ответь.
