Не врачеватель, не ясновидящий, человек прозаической профессии — экономист, Юваш Сардис (утративший в советских условиях часть своей царственной фамилии) тем не менее был одарен способностью предсказывать будущее. Правда, говорил он не о судьбах людей посторонних, а о будущем тех, кто был ему духовно близок и дорог. Может быть, именно душевная близость и сопричастность давали ему возможность проникнуть в хитросплетения причин и следствий, вторгнуться в череду событий, из которых состоит история и которые влияют на судьбу. Предсказал он и собственную смерть.
Было это так. Несколько близких людей находились рядом с ним. И Юваш Сардис сказал одному из своих друзей, что тот умрет через две недели. И прибавил, что еще через две недели умрет он сам. Было это неожиданно, неправдоподобно и потому страшно — ведь отцу Джуны шел тогда пятьдесят второй год.
Но на этом предсказание не закончилось. Когда один из друзей поинтересовался, как он будет чувствовать себя в одиночестве, если друзья умрут, Юваш Сардис посулил ему встречу через полгода, то есть предрек своему товарищу полгода жизни. А восьмидесятилетнему старику, заметившему, что лучше умереть ему, поскольку он уже отжил свое, отец Джуны пообещал еще десять лет пребывания на этой земле.
Немудрено, что о дочери такого человека стали поговаривать, будто она ведьма. Перешептывались, боялись и тем не менее, когда наступала нужда, приходили за предсказанием к девчушке четырех лет. Будили ночью и вслушивались в детский сонный лепет, выискивая в сказанном тайный смысл. Ночные пробуждения запомнились Джуне навсегда.
Примерно к тому же периоду относятся и первые, не понятые ею самой сеансы врачевания. Отца мучил радикулит, он лежал, пересиливая тяжкую боль. Мать взяла Джуну и поставила на спину к отцу. Голые ноги ребенка почувствовали страшный жар, кожу пекло. И вдруг все неожиданно прекратилось. Но Джуна испугалась этого жара и долго не могла успокоиться.
Она еще не знала о своем предназначении, не догадывалась о том, как сложится судьба. И действия ее, увенчивающиеся успехом, были неосознанными, спонтанными, а результат не наводил на мысли об особых талантах или уникальных способностях. Так, однажды девятилетней девочкой Джуна заметила бородавки на руках подруги и, полная чисто детского любопытства, потрогала их. Прошло несколько дней, бородавки поменяли цвет, затем высохли и отвалились.
Но если это не удивило героиню книги, даже не привлекло ее внимания, то мы должны вглядеться в эти многозначительные мелочи пристальней. За ними обнаружится очередная закономерность.
Как вы помните, что рождению мага должно предшествовать особого рода знамение, которое свидетельствовало бы о сверхъестественной сути родившегося. Джуна хорошо помнит свое детство, рассказывает о нем подробно и охотно, тем не менее ни о каком знамении не упоминает. Думаю, если бы подобное случилось, родители и родственники рассказали бы о нем нашей героине.
Однако никто ничего не помнит. Девочка родилась, и все. Так было знамение или нет? Или его просмотрели по невнимательности?
Хочется высказать одну догадку, вполне естественно вписывающуюся в схему, предложенную Е. М. Батлером, и приведенную выше.
Какое событие следует считать рождением героя? Задача, сходная с задачей, где поставить запятую в хрестоматийном предложении «Казнить нельзя помиловать». От места, куда приткнется знак препинания, от логического ударения и зависит ответ на вопрос.
Рождение любого существа (и тут нет нужды заглядывать в энциклопедические словари) — появление этого существа на свет. Существо должно родиться для того, чтобы быть.
Рождение героя, воина, художника — из иной области. Чтобы родиться, им надо не просто быть, а стать. Стать воином — значит участвовать в сражении, поразить врага. Стать художником — значит создать произведение искусства. Стать магом — значит демонстрировать сверхъестественные или недоступные прочим смертным способности.
Следовательно, слова «рождение героя», «рождение мага» надо понимать в более широком смысле. Рождение мага означает, что тот почувствовал в себе особое призвание и подкрепил его необычными деяниями. Знамение, предшествующее «рождению мага», — первые робкие проявления его способностей, которым он сам, может быть, и не придает никакого значения.
