Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография - страница 88

Тем вечером А. устроила вечеринку, где подавали лангустов – традиционное мероприятие в Швеции в это время года. Я пошел вместе с ней. Это было на следующий день после того, как я, по ее словам, изнасиловал ее. А. выглядела на вечеринке весьма радостной, смеялась и допоздна выпивала со мной, моими и ее друзьями. Мы вышли наружу, и она написала в Twitter, что общается «с самыми классными в мире ребятами». Стало очевидно – она рассказала людям, что мы переспали, и потом выяснилось, что она сфотографировала меня, спящего в ее постели, и выложила фотографию в Facebook. Я договорился переехать к парням из «Пиратской партии» – шведской политической партии, выступающей в числе прочего за реформу авторских прав, – однако А. настаивала, чтобы я продолжал жить с ней. Изначально мы договаривались, что я перееду к «пиратам», когда она возвратится из поездки, но она сказала, что все прекрасно, и я вернулся к ней. Так продолжалось еще пять ночей.

Какие-то вечера я проводил с В. Но А. по-прежнему работала со мной на политических встречах, в том числе на ужине с главой «Пиратской партии» Риком Фальвинге. Он предложил разместить у них сервер WikiLeaks – интересное предложение, поскольку в этом случае сайт получал политическую защиту и находился бы под эгидой «Пиратской партии». Еще одним вечером после церемонии награждения я встретился с В. и отправился с ней в ее дом в Энчёпинге, недалеко от Стокгольма. Наверное, подобное поведение может показаться довольно бесчувственным, без сомнения, так и есть – это мой недостаток, но все же не преступление. Я провел немало времени у А. и понимал, что оставаться дольше – не самая лучшая идея. Вспомните, я в то время был слегка параноидальным типом, часто менявшим свое местожительство, да и отношения с А. становились уже достоянием публики, кажется, этого она и хотела.

История с В. тоже ни к чему не привела. Она выглядела немного рассеянной, но той ночью в Энчёпинге, по-моему, мы просто отлично провели время, хотя едва ли стоило ожидать продолжения. Похоже, ее это тоже не особенно волновало. На следующее утро мы завтракали, а потом поехали на ее велосипеде на железнодорожную станцию. Она купила мне билет – очень мило с ее стороны, поскольку моя банковская карточка по-прежнему была заблокирована. Впрочем, я и без того всегда на мели. Она поцеловала меня на прощание и попросила позвонить ей из поезда. Просьбу я не выполнил, и этот звонок, которого я не сделал, оказался самым дорогостоящим в моей жизни. Я поехал в Союз журналистов, чтобы выяснить, можно ли туда вступить. Ведь, несмотря на все эти глупости личного свойства, я все-таки приехал в Стокгольм, пытаясь выстроить разноплановую юридическую защиту, позволяющую WikiLeaks вести дела оттуда, а мне – если повезет – жить без страха перед экстрадицией в США.

Как я уже говорил, я не особенно пользовался телефонами, хотя ношу с собой по нескольку штук. В какой-то момент у меня состоялся короткий разговор с В.: она позвонила, но аккумулятор телефона был почти разряжен, и он выключился, пока мы говорили. Моим вниманием полностью завладела международная обстановка, и, проводя время с этими женщинами, я не уделял им слишком много внимания и, самое главное, не звонил им. Конечно, я не в состоянии был до конца отвлечься от той ситуации, в которой оказался в последнее время из-за болезненной реакции Америки, со всеми этими угрозами и заявлениями в мой адрес. С моей стороны было непростительной ошибкой думать, что эти женщины поймут и простят, хотя они прекрасно знали – мы говорили об этом в течение недели, – что против WikiLeaks в Пентагоне работают сто двадцать человек. Я не был надежным парнем или хотя бы просто обходительным партнером в постели, что дало о себе знать. Хотя, может быть, все было подстроено с самого начала.

Однажды ночью, когда я еще жил у А., она не пришла домой и потом сказала, что переспала с журналистом, который пишет обо мне статью. Странно, подумал я, и кто же этот парень? Но я и сам не отличался большой преданностью, да и вообще отношения были явно легкомысленными. Все-таки утром в пятницу я заметил, что она ведет себя несколько странно. В тот же день мне позвонил Дональд Бёстром и рассказал: он только что говорил с А., а та только что говорила с В., заявившей, что находится в больнице. Должен сказать, я был совершенно озадачен. Эти девушки, оказывается, общаются, и одна из них в больнице? Мои телефоны были просто безнадежны, но я включил один из них, и мне снова дозвонился Дональд. По его словам, А. сказала что-то о В. в связи с полицией и анализом ДНК. «Что, черт возьми, происходит?» – спросил я. Затем я позвонил В., и она стала все отрицать, сказав, что упомянула о полиции лишь потому, что просила у них совета: какие анализы сдают при подозрении на венерическую болезнь.