— Тебе надо срочно поесть. — Крыса недоверия, вгрызавшаяся в Маркуса, умиротворенно заснула. — Мы немедленно отправляемся в штаб герцога.
Себастьян решил вернуться к своим друзьям, которые остановились в деревенской таверне, а Маркус повел Джудит в одно из немногих каменных строений с еще неповрежденной крышей. Там они увидели всю свиту Веллингтона за круглым столом. Сам герцог держал в руке большой ломоть хлеба и не переставал диктовать адъютантам распоряжения.
Френсис Толлент совсем не удивился. Он тепло приветствовал Джудит и предложил оловянную кружку простого красного вина. «Интересно, — мелькнуло у Джудит, — что он обо мне подумал, когда я утром спустилась в бар с расстегнутой блузкой и растрепанными волосами? Хотя лучше на этот счет никаких предположений не строить», — решила она и заняла место за столом.
Через несколько минут она уже чувствовала себя среди своих. Ее одежда, ее усталость полностью соответствовали их теперешнему состоянию, а то, чем ей пришлось заниматься весь этот долгий день, давало право держаться среди этих опаленных огнем ветеранов достаточно свободно. Даже Веллингтон, и тот одарил ее ласковым, хотя и слегка отсутствующим взглядом и упрекнул Маркуса в скрытности: держать в секрете свою женитьбу! Герцог даже посоветовал Джудит добавить в воду соль, чтобы лучше отстирать с одежды кровь.
Остаток своей первой брачной ночи Джудит проспала на столе в углу комнаты, завернувшись в большую офицерскую шинель. А военный совет между тем продолжался. Маркус изредка взглядывал на нее и пытался отогнать мысль о том, как бы они провели эту ночь в более традиционных условиях. Он снял свою куртку, свернул ее и осторожно подсунул жене под голову. Ее ресницы задрожали, и она что-то пробормотала во сне. Маркус улыбнулся, погладил ее волосы и возвратился к столу.
На рассвете Джудит разбудил ординарец. Легонько потрогав ее за плечо, он сказал:
— Мадам… ваш кофе, мадам. Мы скоро выступаем. Джудит открыла глаза и удивленно на него уставилась. К ней медленно вернулась память, и она села, свесив со стола ноги. Затем взяла у ординарца чашку с дымящимся напитком, наградив его благодарной улыбкой. Кроме них, в комнате никого не было.
— А где все?
— На дворе. Готовятся к походу, мадам, — ответил ординарец. — Его светлость ждет вас.
— Спасибо. — Она соскользнула со стола и, держа в руке чашку, вышла наружу. Там было сыро, серо и туманно.
На небольшом пространстве перед входом в дом сгрудились люди и кони. Веллингтон уже был верхом на Континенте, своем любимом боевом коне. Жеребец нетерпеливо бил копытом. После вчерашнего неистовства деревня выглядела тихо и мирно. От полевого лазарета медленно двинулась в Брюссель череда повозок. Там были те, кого хирургам удалось кое-как залатать. А дальше, на поле, работала похоронная команда. Люди размеренно взмахивали лопатами и в утреннем тумане были похожи на привидения.
Маркус разговаривал с Френсисом Толлентом, держа под уздцы черного жеребца. Джудит поспешила к нему. Полковник Толлент весело ее приветствовал, а затем, извинившись, направился к герцогу.
Джудит внимательно посмотрела на мужа. Он выглядел усталым, но спокойным.
— Мы уезжаем прямо сейчас?
Маркус тоже оглядел ее, внимательно и изучающе.
— Сразу же, как ты будешь готова. Тебе удалось хоть немного отдохнуть? Стол не очень удобная постель.
Она засмеялась:
— Мне приходилось порой спать и на более жесткой. Я хорошо отдохнула. Правда. Вообще-то мне достаточно поспать три часа. — Она глотнула кофе. — Вот он, эликсир богов.
Маркус улыбнулся:
— Согласен, это то, что спасает нам жизнь. Боюсь, сегодня тебе придется управляться со своей повозкой без меня. Прошу тебя, только будь осторожна.
Джудит посмотрела на жеребца:
— Ты верхом?
— Да. Это запасной конь Френсиса.
— На мою долю у него, конечно, нет коня, — грустно констатировала она.
Маркус молча оглядел ее.
— А если бы и был, какое это имеет значение? Ты «позаимствовала» эту повозку — так, кажется, ты очаровательно определила свое воровство, — а теперь ты обязана вернуть ее хозяину в целости и сохранности.
Джудит скорчила недовольную гримасу, но спорить со справедливостью этого утверждения не стала.
