Ну и подумаешь, черт с ним, отвечали ему ребята, со временем полюбишь, разве это так уж трудно? Нет, горестно отвечал Хосе, не смогу я ее полюбить. Но не в том дело. Просто он хотел спросить, как ведут себя в подобных случаях американцы и как ему написать ей, чтобы объяснить все по-честному? Прилично ли американскому джентльмену объявить американской девушке, что он ее не любит? Впрочем, как ни напиши, — галантности не получится. Может, лучше попросить какого-нибудь товарища, скажем одного из рабочих пекарни, сообщить ей, что из-за несчастной любви к ней Хосе застрелился и — увы! — уже сожжен в крематории? Хосе был готов на что угодно, лишь бы ее не обидеть.
Тут все решили, что Хосе спятил, хотя вообще-то он не так уж глуп. Теперь, когда он рассказывал всякие диковинные истории о своем родном Пуэрто-Рико, ребята слушали его более внимательно, потому что если уж история про девушку-миллионершу оказалась чистой правдой, то и в рассказах о Пуэрто-Рико тоже, видимо, есть хоть доля истины. Очень чудной был этот Хосе! Но мало ли чудаков работало в пекарне? К ним давно привыкли, их ни о чем не расспрашивали, а принимали за тех, кем они представлялись. Никто не лез к ним в душу.
Спустя примерно месяц Хосе пришел на работу сам не свой.
Что случилось, Хосе? На тебе лица нет. Ты прямо как в воду опущенный. Хосе глубоко вздохнул и нахмурился. Затем сказал, что перед ним встала очень серьезная проблема. Какая еще такая проблема, Хосе? Да вот, говорит, весь день, как обычно, бегал в поисках работы и, наконец, нашел себе подходящее место.
Все сразу оживились: любой рабочий пекарни мечтал о работе получше, только никому не удавалось ее найти. Так где же тебе посчастливилось устроиться, Хосе? На киностудии, где же еще, ответил Хосе. Ведь за тем я и приехал в Калифорнию. Разве я не говорил вам, что собираюсь работать на киностудии?
Ребята молчали и глядели на Хосе во все глаза. Скажи это любой другой, не поверили бы ни одному слову, но это сказал Хосе, и, значит, это правда. Ну, что скажете, друзья? — спросил Хосе. А что они могли ему сказать? Какие-то там киностудии! Где они? В Китае или в Голливуде — для них это был один черт. Там, говорят, здорово платят, но попробуй-ка попади туда, если ты не чей-то племянник, или брат, или сват. А вот Хосе, этот тихоня, не побоялся пойти туда и — гляди-ка! — добился своего.
Как же ты получил эту работу, Хосе? А я попросился на нее, ответил он. Вот это да! — только и могли выговорить ребята из пекарни. Потом все уселись в кружок и опять принялись глазеть на него. Наконец, кто-то заговорил: ежели все так, то в чем же твоя проблема, Хосе, что тебя огорчает?
Хосе удивленно поднял глаза. Ведь это должно быть понятно каждому, сказал он. Я приехал в Калифорнию без гроша в кармане, задыхался на бирже от вонючей дезинфекции и вообще был очень несчастен. А потом Джоди Симмонс, этот добрый и любезный джентльмен, взял меня в пекарню, дал мне хорошую работу. Значит, как по-вашему, обязан я чем-то Джоди Симмонсу или нет? Конечно, обязан. Я его должник — и вдруг киностудия. Могу ли я бросить работу, которую мне дал Джоди Симмонс, и перейти на новую, не обидев моего благодетеля?
Ребята не на шутку разволновались. Все наперебой стали предлагать, что именно следует сказать Джоди Симмонсу при расчете. Один парень посоветовал заявить ему обо всем прямо — чего церемониться? Другой порекомендовал подойти к Симмонсу и вежливо послать его подальше вместе с его работой. Третий сказал — просто не выходи больше на работу, и Джоди Симмонс. сам все поймет. Были и другие предложения. Да их и не могло не быть — каждый из ребят годами только о том и думал, как бы бросить пекарню. Сколько таланта и фантазии вложили они в мечту о прощании с Джоди Симмонсом. И вдруг перед ними живой парень, который действительно собирается уйти. Понятно, что это касалось каждого.
Но выслушав все предложенные варианты, Хосе помотал головой и загрустил еще больше. Нет, сказал он, надо придумать что-нибудь получше. Уйти так, как ему советуют, было бы не по-джентльменски. Джоди Симмонс — его благодетель, а с благодетелями так себя не ведут. Даже если американцы в таких случаях и поступают по-своему, то ему все же придется последовать обычаям своего родного Пуэрто-Рико, а там так не делают, если, конечно, ты благородный человек.
