Таким образом, Артур рано понял, какими опасностями чревато предпринимательство. Отчасти именно поэтому он и предпочёл надёжную работу в местном банке. Но продвинуться по службе в бирмингемском отделении «Ллойдз» оказалось не так-то просто, и, несмотря на все свои радужные надежды, Артур понимал, что дорогу к повышению ему сможет открыть только смерть кого-то из старших коллег. И когда в конце 1888 года ему предложили работу за океаном, он без долгих раздумий согласился.
Филиал «Банка Африки», где теперь ему предстояло работать, находился в самом сердце Южной Африки, в далёком Блумфонтейне. К тому времени Оранжевая свободная республика, столицей которой был Блумфонтейн, начала превращаться в крупный центр горной промышленности: в Европе и Америке находилось немало желающих вложить деньги в африканские золотые прииски и алмазные копи. И только одно обстоятельство омрачало открывшиеся перед Артуром перспективы: годом раньше он влюбился в прелестную восемнадцатилетнюю девушку по имени Мэйбл Саффилд и сделал ей предложение. А это означало, что ради карьеры ему теперь предстоит расстаться с невестой.
Родители Мэйбл не вполне одобряли выбор дочери и полагали, что она заслуживает лучшего жениха. Лично против Артура Толкиена они ничего не имели, но снобистские предрассудки не позволяли им признать его ровней. Саффилды считали Толкиенов жалкими обнищавшими иммигрантами — несмотря на то, что предки их, прибывшие из Саксонии, прожили в Англии уже несколько веков. И это тем более странно, что самим Саффилдам гордиться было нечем. Отец Мэйбл унаследовал от своего отца лавку мануфактурных товаров, но тоже разорился, как и Толкиен-старший. К тому времени, когда Артур познакомился с Мэйбл, Джон Саффилд торговал вразнос дезинфицирующими средствами компании «Джейз».
Впрочем, на отношениях между Артуром и Мэйблом всё это почти не отразилось — не считая того, что мистер Саффилд потребовал отложить свадьбу по меньшей мере на два года. Поэтому когда Артур принял приглашение на работу в Южной Африке, Мэйбл осталось лишь ожидать вестей от жениха и надеяться, что вскоре она сможет последовать за ним.
И Артур не обманул её надежд. К 1890 году он уже получил должность управляющего блумфонтейнским отделением «Банка Африки» и дела его пошли в гору. Обустроившись на новом месте, он отправил Мэйбл Саффилд письмо с приглашением в Блумфонтейн и повторным предложением руки и сердца. Мэйбл к тому времени уже исполнился двадцать один год, а назначенный мистером Саффилдом двухлетний испытательный срок благополучно истёк, так что в марте 1891 года, невзирая на все опасения родителей, Мэйбл купила билет на пароход «Рослин Касл» до Кейптауна.
В наши дни Блумфонтейн, административный центр провинции Оранжевая, стал самым обыкновенным городом типичной застройки, но в конце девятнадцатого столетия Артур Толкиен, прибывший на новое место службы, увидел перед собой лишь пару сотен ветхих домишек. Город продувается насквозь сильными ветрами из вельда. Сейчас большинство местных жителей могут укрыться от пыльных бурь в домах с кондиционерами, но в 90-е годы XIX века благоустроенных зданий здесь почти не было и белые поселенцы жили немногим лучше, чем нынешние чернокожие аборигены, которые ютятся в лачугах вокруг современного городского центра.
Артур и Мэйбл обвенчались в городском соборе Кейптауна 16 апреля 1891 года, а медовый месяц провели в одном из отелей кейптаунского пригорода Си-Пойнт. Но когда первые восторги улеглись и очарование новизны рассеялось, Мэйбл поняла, что жизнь в Южной Африке полна лишений и тягот.
Вскоре она почувствовала себя очень одинокой, а завести друзей среди других поселенцев оказалось не так-то просто. Большую часть населения Блумфонтейна составляли африканеры — потомки голландских колонистов, весьма неохотно допускавшие англичан в свой круг. Правда, со временем Толкиены познакомились с другими выходцами из Британии и Мэйбл освоила роль гостеприимной хозяйки, но всё же городок казался ей убогим во всех отношениях. Здесь не было ничего, кроме теннисного корта, нескольких магазинов и небольшого парка, — а Мэйбл с детства привыкла к настоящей городской жизни в многолюдном Бирмингеме. И местный климат с палящим летним зноем, затяжными дождями и студёными зимами она сочла просто ужасным. «Степь печальная и дикая, — писала она домой. — Отвратительная пустыня!».
