Спада не сдался. Через двух болонских друзей Россини, маркиза Камилло Пиццарди и В. Кристини, он оказал такое сильное давление на Россини, что композитор, наконец, согласился составить кантату-пастиччо. Когда позже к нему обратились с просьбой опубликовать эту кантату – «Кантату в честь римского папы Пия IX», – он ответил, что публикация невозможна, так как музыка принадлежит другим издателям, которые ему уже заплатили. Тогда Маркетти пришлось приспособить стихи к уже существующей музыке. 25 октября 1846 года Россини писал Спаде: «Я отправил маркизу Пиццарди свою композицию на стихи графа Маркетти, с тем чтобы она была как можно скорее переслана вам; если это произведение будет когда-либо исполняться, потребуется прекрасное текучее сопрано для образа Надежды и тенор для L’Amore pubblίco[64]. Партия Корифея не велика, для нее просто потребуется точный голос. Бас Genίo crίstίano[65] должен обладать силой и мужеством. Вы найдете двух Корифеев в хоре девушек, последовательниц Надежды, пусть они будут хорошенькими и по возможности обладают простыми искренними голосами. Военный оркестр следует поместить напротив оркестра, это создаст определенный эффект эха. Хор многочисленный, зрители терпеливые и т. д. и т. д. Мой добрый друг, это несколько инструкций, которые я счел необходимыми; если дирижировать будет маркиз [Раффаэле] Мути [-Папаццури], я буду совершенно спокоен и счастлив».
Первое исполнение кантаты (интродукция, соло сопрано, соло тенора, квартет, хор) состоялось в зале Академической филармонии в Болонье 16 августа 1846 года, похоже, это была своего рода репетиция в день именин Россини; римское представление, для которого она и создавалась, состоялось в Капитолии 1 января 1847 года. Пресса отмечала, что количество зрителей превышало полторы тысячи, включая тринадцать кардиналов, герцога Девонширского, брата короля обеих Сицилии и принцессу Саксонскую. На стенах Сената были развешаны девизы, написанные братом Джузеппе Спады, Франческо. Сзади на усыпанной звездами драпировке была следующая надпись:
«ПИЮ IX
Высокопреосвященству Величайшему первосвященнику
гимн благодарности и похвалы
Счастливый Рим посвящает
От своего бессмертного и достойного благоговения имени,
торжественно встречая в Капитолии
наступление Нового года».
16 августа 1846 года, в день первого исполнения россиниевской кантаты в честь Пия IX, они с Олимпией Пелиссье поженились. Незадолго до этого Россини снял у маркиза Аннибале Банци виллу, находившуюся сразу же за пределами болонских ворот Санто-Стефано. В часовне, примыкающей к этому имению, его друзья фаготист Антонио Дзобили и тенор Доменико Донцелли выступили в качестве свидетелей на его второй свадьбе. Россини было пятьдесят четыре года, его невесте – сорок девять. Брачное свидетельство в приходской церкви Сан Джованни в Монте гласит: «Год 1846, август 16. Оглашения имен вступающих в брак не состоялось. Приходской аббат Сан-Джулиано соединил браком согласно с предписанием совета Трента прославленного кавалера Джоакино Россини, вдовца покойной синьоры Изабеллы Коллины Кобранд, сына покойного Джузеппе и покойной Анны Гвидарини из прихода святых Витале и Агрикола, и синьору Олимпию Алессандрину, дочь покойного Жозефа и покойной Аделаиды Дескюйе из прихода Сан Джованни в Монте. Свидетели – синьор Антонио Дзоболи и синьор Доменико Донцелли». Второй брак Россини длился без серьезных разногласий до самой его смерти, последовавшей двадцать два года спустя. Олимпия пережила его, ревностно и убедительно играя роль вдовы великого человека до своей собственной смерти, последовавшей 22 марта 1878 на восемьдесят первом году жизни. Но супругам Россини не суждено было долго наслаждаться безмятежной болонской жизнью: вскоре наступил 1848 год. Возможно, потому, что Россини опасался гражданских беспорядков, о которых поступали сообщения из многих мест, или по какой-либо иной причине, но 26 апреля 1848 года он передал завещание болонскому нотариусу Чезаре Станьи. В нем он назвал музыкальный лицей своим главным наследником. На следующий день оркестр военных добровольцев, готовившийся покинуть Ломбардию и принять участие в борьбе за независимость, собрался у палаццо Донцелли, чтобы приветствовать Россини. Когда он вышел на балкон, желая поблагодарить их, его встретили аплодисментами, но одновременно раздавался и свист, и враждебные выкрики: «Долой богача-реакционера!»
