В Коннектикуте мать Джейн вновь стала вести отшельнический образ жизни. Фактически она никогда не оставляла спальни и превратилась в домашнего тирана. Джейн была полностью предоставлена самой себе и в этих условиях обрела чрезвычайную самоуверенность. Отец ее постоянно отсутствовал, а мать была психически больна. Не испытывая никакой эмоциональной привязанности к матери, Джейн росла полной хозяйкой собственной судьбы, и такой самостоятельной женщиной она вошла в сложный подростковый возраст. В этот момент Генри предложил Фрэнсис развестись, чтобы он мог жениться на двадцатиоднолетней Сьюзан Бланчард, приемной дочери Оскара Хаммерштейна, чем ускорил наступление беды. Фрэнсис была настолько потрясена, что у нее наступил нервный срыв, из-за чего ее отправили в психиатрическую лечебницу «Остен Риггс». 14 апреля, 1950, мать Фонды покончила с собой, воспользовавшись одним из бритвенных лезвий Генри, она перерезала горло от уха до уха. В это время Джейн было двенадцать, а ее брату Питеру только десять лет. Детям сказали, что у матери был сердечный приступ, и только позже они узнали ужасную правду от друзей.
Генри женился на Сьюзан Бланчард через девять месяцев после самоубийства Фрэнсис, и Джейн наконец обрела пример для подражания, которая вызывала у нее восхищение; Сьюзан была всего лишь на десять лет старше и нежно любила ее. Питер Фонда, любимчик матери, был буквально раздавлен, узнав о ее смерти. Он попытался застрелиться, когда его отец и Сьюзан проводили свой медовый месяц, и в течение целых четырех дней был между жизнью и смертью. В течение следующих нескольких лет жизнь Джейн была еще более лихорадочна, чем раньше, раздираемая путешествиями, переездами и семейными скандалами. Она поступила в школу-пансион Эммы Виллар в пригороде Нью-Йорка, где прославилась как независимая отступница. Одна из ее школьных подруг вспоминала: «Джейн был прирожденным лидером и никогда не боялась оказаться в центре внимания». Она постоянно оспаривала строгую власть школы. Одно из правил пансионата, например, требовало, чтобы к обеду все студентки надевали туфли с высокими каблуками и жемчуг. К очередному обеду Джейн вышла, гордо ступая на высоких каблуках и сверкая жемчугом, в соответствии с упомянутым требованием к студенткам; правда, больше на ней ничего не было. Многолетняя привычка к уверенности в себе приучила ее к неповиновению и бунтарству, и она не боялась показать это.
Фонда поступила в колледж Ваззара, где после четырех лет обучения в средней школе «только для девушек», она вдруг не на шутку разошлась, обнаружив вокруг себя внимательных и взрослых мужчин. Ее подруга Брук тоже поступила в Ваззар, чтобы быть рядом с нею, и, несколько сглаживая и смягчая, вспоминала: «Джейн никто не считал образцовой студенткой. Она провела весь свой первый курс не заходя в классную комнату». Фонда и сама позже говорила: «Я полностью сошла с катушек». Она жила в Ваззаре целиком предоставленная самой себе. Одна из воспитанниц этой школы по секрету говорила: «Она была абсолютно неразборчива в друзьях — для нее это было не сложнее, чем пошутить за столом». Она пропускала комендантские часы и исчезала на несколько дней подряд. Ее отец женился на графине Эфдеро Франчетти, когда Джейн Фонда заканчивала первый курс, его четвертый брак только усилил эмоциональный беспорядок в душе дочери. Джейн договорилась с отцом, что он позволит ей бросить опостылевший Ваззар и отправиться в Париж для изучения искусства в Сорбонне. Фонда прекрасно разбиралась в психологии и, зная своего отца, сделала все, чтобы великий актер не захотел огорчать свою дочь категорическим отказом, обуреваемый любовью. Генри, разумеется, дал согласие и устроил ее в Школу Искусств в Париже. Позднее она признавалась, что вела в Париже, на Левом берегу, далеко не монашескую жизнь с попойками и распутством: «Я отправилась в Париж, чтобы стать живописцем, но прожила там больше шести месяцев, так никогда и не раскрыв мои краски». Маленькая Леди Джейн крепко стояла на пути к становлению Вызывающей Джейн начала шестидесятых.
