– Она когда-нибудь говорила о своем доме? – спросила тетя.
– О том, с французским названием? На острове ее отца?
– Ту-Ревьенс, – сказала тетушка Магнолия. Джейн немного знала французский и понимала, что это означает: «Ты возвращаешься».
– Точно, дорогая. Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
– Ладно.
– Если кто-нибудь когда-нибудь пригласит тебя в Ту-Ревьенс, ты поедешь.
– Хорошо. Гм, а почему?
– Я слышала, что это необычное место. Место возможностей.
– Тетя Магнолия, – фыркнула Джейн и опустила чашку, чтобы посмотреть ей в глаза. Они были карие, но на одном отпечаталось забавное голубое пятнышко, похожее на крохотное облачко или на мутную маленькую звезду.
– Тетя Магнолия, – повторила Джейн. – Что за ерунду ты говоришь?
Тетя прочистила горло, а затем обняла Джейн:
– Ты ведь знаешь, порой мне приходят в голову безумные идеи.
Тетушка была единственной, кого отправляли в неожиданные срочные путешествия – как, например, в какое-то Богом забытое местечко у Пальчиковых озер, где ночлег был нелегальным и совсем не ловила связь. Они вместе читали книги под фонарем, слушали, как мотылек бьется об их крохотную палатку, а потом засыпали под пение гагары. А неделю спустя тетя Магнолия отправилась фотографировать акул в Японию. Джейн поразили сделанные там снимки. Она видела на них не акул, а свою тетю, притаившуюся с камерой в полной тишине, под толщей ледяной воды, ожидающую появления какого-нибудь существа, которое могло оказаться диковинным, а то и вовсе инопланетным – настолько странными выглядели подводные обитатели.
– Ты просто невозможная, тетя Магнолия. И удивительная.
– Но я ведь не прошу тебя о многом, правда?
– Да.
– Тогда дай мне только одно это маленькое обещание.
– Ладно, – ответила Джейн. – Хорошо. Я обещаю: если меня когда-нибудь пригласят в Ту-Ревьенс, я не откажусь. Так почему ты не спишь?
– Да сны какие-то странные снились.
А потом, через несколько дней, тетя отправилась в экспедицию в Антарктиду. Поднявшаяся полярная буря застала ее слишком далеко от лагеря, и она насмерть замерзла. За прошедшие четыре месяца ничто не могло приблизить Джейн к тете больше, чем приглашение Киран.
Ту-Ревьенс. Ты возвращаешься.
Вдали от дома к обычным заботам и опасениям прибавляются новые, непривычные тревоги. Знает ли отец Киран, что вместе с ней приедет и Джейн? Не окажется ли она третьей лишней на встречах Киран со своим парнем? Как вообще люди ведут себя с теми, у кого есть собственные острова? Джейн стоит в салоне яхты по имени «Киран», медленно и глубоко дыша, чтобы хоть немного успокоиться. Так ее учила тетя Магнолия, когда она была совсем крохой – лет пяти или шести, а может, семи. Тетушка считала, что такая дыхательная гимнастика поможет Джейн научиться нырять с аквалангом, но до сих пор ей так и не довелось этого попробовать.
«Вдох», – говорит про себя Джейн и ощущает, как живот наполняется воздухом. «Выдох», – спина выпрямляется, плечи опускаются. Тетя Магнолия никогда не волновалась. Она просто шла вперед. Джейн вдруг почувствовала себя героиней романа Эдит Уортон или кого-то из сестер Бронте.
«Я молодая женщина в тяжелых жизненных обстоятельствах. У меня нет ни родных, ни перспектив. И вдруг богатая семья приглашает меня в свой роскошный особняк. Может, это станет путешествием всей моей жизни?»
Теперь ей нужно выбрать подобающий случаю зонтик. Интересно, Киран удивится? Надо что-нибудь не слишком нелепое… Джейн пересекает палубу, с трудом держа равновесие, открывает один из своих ящиков с багажом и мигом обнаруживает то, что нужно. На темно-коричневом атласном куполе миниатюрного зонтика красуются роскошные медные розы. Латунные крепления сделаны из старых деталей, но довольно прочны, а наконечник такой острый, что на него запросто можно кого-нибудь насадить. Джейн открывает зонтик. Раздается щелчок, спицы скрипят и выгибаются, ткань топорщится.
«Это просто глупый кривобокий зонтик, – мысленно ругается Джейн, неожиданно для себя смахивая с глаза слезинку. – Тетя Магнолия! Что я тут делаю?!»
В каюту заглядывает голова Патрика. Его светлые глаза быстро зыркают в сторону Джейн, затем останавливаются на Киран.
