— Кто надоумил вас это разузнать? Мэггс снова посмотрел на Мерси.
— Как это могло случиться? — не выдержала Мерси. — Вы мне никогда ничего подобного не говорили. — И, обращаясь к хозяину, она настойчиво повторила: — Он никогда не говорил мне этого, сэр, я клянусь вам!
— Я дам вам кров, Джек Мэггс, а затем отправлю вас туда, где вы будете жить в безопасности.
— Бог поможет мне, мистер Бакл, я только что вернулся. Я приехал в эту страну с хорошо обдуманными планами. В Дувре у меня был человек, я платил ему, и когда я предъявил ему свои документы, он не придирался. Все было в порядке, а вот теперь — этот дом с его прислугой, и каждому хочется говорить обо мне и моей жизни.
— Вы пришли к нам, а не мы к вам.
Джек Мэггс покачал головой. Они правы. Если посмотреть с этой стороны, то это не их вина; он смотрел сначала на Мерси, потом на Бакла, и лицо его было полно печали.
— Что мне делать со всеми вами? — спросил он. — Вот в чем вопрос.
Мери Отс немало удивилась, услышав шаги мужа на лестнице, и поняла, что он уезжает в Брайтон, чтобы написать о недавнем пожаре. Ей не следовало удивляться. Ее муж всегда думал о деньгах. Об этом говорили даже его рукописи, меченные расчетами, которые он производил, оценивая каждую из них: «фунты — шиллинги — пенсы».
Тобиас Отс точно знал, сколько стоит свинина и бекон. Он знал, сколько они с Мери задолжали мяснику, бакалейщику, портному. Когда на Сент-Мартин Лё Гран он сел в почтовый дилижанс, то тут же подсчитал все расходы и доходы, тщательно и точно, как это делает владелец фабрики. По возвращении из Брайтона он был намерен писать при свечах всю ночь. Когда дилижанс уезжал из Лондона, он один сидел на верхней его площадке: два с половиной пенса за милю, — это половина стоимости билета в салоне.
На Клепэм-Комоп моросил мелкий дождик. Тоби, поплотнее укутавшись в дорогое пальто и подняв бархатный воротник, смотрел вперед в мокрую темень, а его мозг работал: складывал, вычитал, умножал и делил. Стучали копыта, звенела конная упряжь. Он добавил к неоплаченным счетам долги водопроводчику, сапожнику, торговцу канцелярскими товарами. Глядя на пугающую общую цифру, он попробовал как бы спрятать от себя самые большие из долгов и пока на время отложить их оплату, или же записать их где-то отдельно до неминуемой неожиданной удачи.
Что касается кредита, то Тобиас Отс внес в эту графу стоимость картины, украденной отцом, — десять гиней, к этому он добавил пятьдесят фунтов гонорара за ненаписанную историю Джека Мэггса.
Хотя ему еще никогда не платили таких денег, и он пока еще не создал драматического сюжета для Мэггсмена, он уже чувствовал особую острую боль в глазницах. Она ему была знакома — точно такая, какую он впервые испытал, увидев комический образ старого Капитана Крамли. Это была особая боль, как и особое чувство напряженности в сухожилиях рук. Когда ему удалось проникнуть в душу Джека Мэггса, то ощущение было таким, будто он вошел внутрь огромной, населенной призраками машины. И хотя он еще не осознавал, где именно он находится в ней и что о ней знает, он уже ощутил мощь встревоженного разума; все произошедшее было подобно порыву ветра, ворвавшегося в разбитое окно.
Рассвет успокоил его глаза мягкой зеленью Суссекса, но мысли Тобиаса Отса остались с ним. Он настолько был погружен в созерцание скрытого внутреннего ландшафта, что, пока меняли лошадей на почтовой станции, в его глазах, несмотря на раннее утро, были все те же дневные ясность, решимость и расчет.
Таким он продолжил свой путь далее, в Брайтон, и когда наконец остановился у гостиницы «Старый Корабль», вдруг понял, что все еще находится в состоянии творческого транса, который так и не покинул его. Он тут же кликнул кэб и отправился в похоронное бюро «Хоук и сыновья» на Гиббонс-лейн.
Если другие репортеры начинали сообщения о трагедии пожара с бесед с уцелевшими детишками в больнице, Тобиас предпочел прежде побывать в покойницкой. Почему, он и сам не смог бы объяснить, хотя, бесспорно, причина крылась где-то в привычке идти навстречу тому, чего больше всего боишься и что вскоре потихоньку должно заполнить нишу тем материалом, который так захватывал его в Джеке Мэггсе.
