Таких страниц с отштампованными знаками разной формы было много: квадратных или в виде щита, двухлистников или четырехлистников; в каждом знаке был то лев, то чаша или кубок, то корона или фигура, похожая на человека, которого я сразу же посчитал Королем. Я долго смотрел на эти загадочные знаки, пытаясь понять их значение, а когда услышал на лестнице шаги возвращавшегося Сайласа, то вдруг решил, что сейчас он мне предложит вступить в какое-то важное братство.
Однако, вернувшись, Сайлас, казалось, потерял всякий интерес к дальнейшему моему обучению. Вместо того чтобы объяснить мне эти знаки, он забрал у меня книжку и снова спрятал ее в дыре под половицей. Не знаю, зачем он уходил; но я почувствовал запах жареной рыбы, а в камзоле он что-то прятал, какой-то маленький сверток.
Если он думал, что я разделю с ним эту трапезу, то он не на того напал. Но он вынул из кармана серебряную чайную ложечку и велел передать ее моей матери.
— Скажи ей, что я приду завтра, пусть приготовит колбасу на сковороде.
Побоявшись расспросить его о дороге домой, я тронулся в путь по темным ночным улицам, стараясь, как мог, вспомнить дорогу. Блуждая по кривым проулкам, я стремился идти так, чтобы зловонная Темза все время была от меня справа, но часто сбивался с пути, и тогда мне становилось страшно. Один раз за мной погнался пьяница, который пригрозил отрезать мне уши и съесть их, но попался и добрый человек, которого я принял за моряка, — он провел меня до самого Лондонского моста и дал пенни на дорогу.
Как же я был счастлив, когда наконец вернулся домой. Мери Бриттен, вспыльчивая и горячая, обычно держалась подальше от своих питомцев, но здесь она подбежала ко мне и прижала меня к груди, не обращая внимания на сажу и грязь. Когда я вынул пенс и чайную ложку, ее зеленые глаза загорелись, и, взяв меня за руку, она подвела меня к столу и поставила передо мной большую миску супа. Том сидел на кровати и вырезал перочинным ножом крючок для ловли рыбы.
— От него воняет, — сказал он.
Ма Бриттен вертела в руках чайную ложку.
— Он был по-лез-ным, — ответила она, — и для моего носа это по-лез-ная вонь.
Я жадно ел суп. Она налила мне полную большую миску, черпнув из кастрюли поглубже, — чего обычно никогда не делала, — где суп был погуще, с кусками мяса и ячменной крупой. Это не ускользнуло от внимания Тома, который, подойдя к столу, стал смотреть, как я ем.
— Он похож на негра.
— Что ж, черный, как негр, а принес королевское серебро.
Она положила серебряную ложечку на стол, стала вертеть ее пальцем, играя ею, как кошка со старой обглоданной костью.
— Он показал тебе свою книжку? — спросила она меня.
Она смотрела на ложечку, склонив набок свою красивую голову.
Я сказал, что показал.
— Он объяснил тебе знаки?
— Нет, мэм.
— Он научит тебя читать их. — Она снова повернула ложку на девяносто градусов. — Ты будешь читать их на каком-нибудь чайнике получше, чем викарий читает Библию, — сказала она. — Тебе это поможет в жизни.
