- Я дам голову на отсечение, - сказал другой, - что Джек не сможет оторваться от юбки своей хозяйки так же, как саламандра не может обойтись без огня.
- А ты, - возразил Джек, - ты, как сельдь, вынутая из соленой воды; ты перестаешь существовать, как только оторвешься от вина.
- Ну, Джек, довольно шутить. Пойдем-ка с нами хотя бы всего на минутку...
- Да, на минутку! И чтобы не заставлять тебя врать, я лучше вовсе не двинусь с места. Ну, прощайте!
Они ушли, но еще раз десять приходили его совращать; когда же увидели, что он не поддается соблазну, оставили его в покое.
Каждое воскресенье и каждый праздник он проводил с ними днем несколько часов и был весел, как зяблик. У него было всегда порядочно денег, и часто у него занимали по мелочам. Но никогда не случалось, чтобы ему вернули хотя одно пенни. У него вошло в привычку никогда не иметь больше двенадцати пенни в кармане. Когда они бывали истрачены, он весело возвращался к себе, напевая:
Мерси, но уже время собрать свои пожитки.
Что за друг без денег? - Несчастный болван.
Двенадцать пенсов - тю-тю! - что ни воскресенье.
Но ведь это двадцать шиллингов в год.
Это слишком, пожалуй, для подмастерья,
А еще шикнешь, богатство - прощай!
Нынче потратил, - завтра трудись и вернешь
Но горе тому, кто зачерпнул из недели!
Самые почтенные в городе люди обратили внимание на благоразумие Джека и весьма его одобряли. Хозяйка его радовалась, что у нее слуга, столь послушный и внимательный к интересам дома. Никогда не было у нее подмастерья более кроткого и исполнительного. Примером своим Джек приносил столько же пользы, как и трудом своим и усердием. Убедившись в его необыкновенной добродетели, вдова ласково обходилась с молодым подмастерьем и стала часто приходить поболтать с ним, когда он оставался один. Она стала ему рассказывать о своих женихах, об их предложениях, подарках и о той сильной любви, которую они к ней питали. Также спрашивала она его мнения относительно этих женихов. Когда Джек почувствовал себя доверенным этой дамы, он подумал про себя, что, верно, его благословили боги, и, угадав по нити, что ткань должна быть хороша, начал сам задавать ей вопросы.
- Я всего лишь ваш слуга. Я не имею права вмешиваться в ваши дела и особенно в ваши любовные дела. Но раз вам захотелось об этом говорить, скажите мне, пожалуйста, имена ваших женихов и чем они занимаются.
- Хорошо, - сказала она. - Возьми подушку и сядь поближе ко мне.
- Спасибо, хозяйка, - сказал он, - но право на подушку надо ведь заслужить.
- Ты мог бы его заслужить, но бывают солдаты, которым никогда не суждено иметь орденов.
Джек ответил:
- Вы ободряете меня. Я никогда не пытал счастья у девушек, потому что они боятся, у женщин, потому что у них есть мужья, ни у вдов, потому что опасаюсь их презрения.
- Тот, кто боится женщин, не мужчина, - сказала она. - Прими себе за правило, что все на свете лишь видимость. Но вернемся к нашему разговору. Первый из моих женихов живет в Уолингфорде. Это кожевник с хорошим состоянием. Имя его Крафт. Он приятный из себя, прилично себя ведет, вдовец и очень уважаем своими соседями, у него порядочно земли и прекрасный, хорошо меблированный дом, детей у него нет, и он очень меня любит.
- Тогда вам следовало бы согласиться.
- Ты думаешь? Ну, я другого мнения. И по двум причинам: во-первых, он стар, и мне было бы противно его любить. Кроме того, есть кто-то ближе ко мне, кого я больше люблю.
-- Обилие благ не мешает, - сказал Джек. - Но товар предлагаемый стоит на десять процентов меньше, чем товар, на который есть спрос. А кто же ваш второй жених?
- Джек, - сказала она, - может быть, мне и не следует выдавать моих поклонников, но я знаю твою скромность. Ты ведь сохранишь мою тайну? Другой - старый холостяк. Он портной и живет в Хенгерфорде. Это, мне кажется, была бы хорошая партия. У него порядочные денежные сбережения, и он проявляет ко мне большую привязанность. Сложен он так, что наверняка всякому понравится.
- Наверно, - сказал Джек, - раз он вам нравится.
- Нет-нет! Мои глаза беспристрастны. Я могу ошибиться, но если он не обманывает меня какими-нибудь портновскими ухищрениями, он достоин хорошей супруги, и сам своею особой и по своему положению.
