- Я тебя смутил? - спросил Яльсикар, поигрывая бокалом вина, который в его большой руке выглядел очень хрупким. Джара поймала цепкий взгляд и тут же подумала, что он ее изучает. Тестирует ее реакции, следит за выражением лица. Все-таки его профессия - это какой-то кошмар.
- А ты этого хотел? - спросила она, делая глоток вина. Вкусное. Очень ароматное, но не сладкое. Как она любила.
Он улыбнулся.
- Да нет.
Повисло молчание. В ее желудке возникла ощутимая тяжесть, будто она за один присест съела два двойных чизбургера, даже не запив кока-колой. Она не любила и не умела играть в эти игры. Держать паузы, обходить словесные ловушки, расставлять свои собственные. Погрустнев, она села в кресло, подтянула ноги к подбородку и обхватила их руками, глядя в пол. Скорее бы проснуться. Ей было очень тяжело и одиноко.
Мьелле улетел, оставив ее одну с этим... аллигатором в его доме. Черт, она его боялась, а теперь еще и стеснялась после этого поцелуя. А надо было о чем-то с ним разговаривать, когда ей хотелось сбежать от него на другой конец этой дурацкой планеты.
- Плохо? - Внезапно спросил он очень мягким голосом, присаживаясь на корточки перед ней.
- Не знаю...
- Эй... я тебя не обижу, - он коснулся ее руки. - Прости, если напугал. Я думал, наоборот, немного успокоить. Ты такая напряженная была там.
- Зачем ты это сделал? - спросила она с искренним недоумением посмотрев на него.
- Ты имеешь в виду поцелуй? - Его губы раздвинулись в улыбке. - Да просто захотелось. Тебе было неприятно?
- Нет, - призналась Джара. - Мне не было неприятно.
- А чего ты так нервничаешь тогда? Я не склонен к насилию над женщинами, если тебя это беспокоит, - насмешливо произнес он, выпрямляясь и вновь хватаясь за свой бокал.
- Да кто тебя знает, к чему ты склонен, - с неожиданной даже для самой себя яростью процедила она ему в спину. - Я здесь первый день. Первое, что мне сообщают - что меня хотят убить. Второе - что без меня меня женили. А потом ты меня целуешь на виду у журналистов так, как будто...
- Угу. Продолжай. Как будто я тебя хочу. Ну и что? Ты мне понравилась, - сообщил он без малейшего намека на стеснение. - Ты привлекательная женщина, к тому же вольно ли, невольно - моя невеста. И тебе вроде не пятнадцать. Что тут такого? Что до женитьбы, то об этом речи нет. Ты можешь расторгнуть помолвку в любой момент, только вот за твою жизнь тогда я не поручусь.
Его глаза стали холодными, тон - скучающим, и Джара опустила взгляд, тяжело вздохнув. Он стоял перед ней, очень спокойный, и никак невозможно было с ним бороться. Глупо было нападать.
- Я не виноват, что кто-то желает твоей смерти. Я буду тебя защищать, потому что это моя обязанность. Я не буду тебя больше целовать, если ты возражаешь, но ты не будешь больше на меня наезжать, потому что тогда я наеду на тебя, и мало не покажется.
Девушка раздула ноздри и прикусила нижнюю губу чуть ли не до крови. Вот так. А чего она ждала от него? Дура. Думала, если ему приятно тебя целовать, он будет терпеть твои истерики и утешать?
- Извини, - холодно сказала она и вновь отпила из бокала.
- Я понимаю, тебе трудно, - он сложил руки на груди. В его глазах не было ни искорки понимания. - В первые дни всем тяжело, а тут еще непонятно, что происходит...
Джара кивнула, не зная, что еще сказать. Значит, она ему понравилась, скажите пожалуйста. А он ей не нравился. В нем все слишком странным и опасным. И вызывающая манера одеваться так, словно он специально отпугивал от себя людей. И насмешливые цепкие глаза. И жесткий тон, когда он так непринужденно ставил ее на место. Но больше всего ее раздражало то, что она, так или иначе, теперь зависела от него.
Пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, она оглядела столовую, в которой они сидели. Большой каменный стол словно врастал в пол своей единственной толстой ногой. Как будто столешница была кроной окаменевшего дерева. Похоже было, что над ним поработал хороший дизайнер. Кресла тоже были очень изящными, деревянными и разными по форме. Некоторые были высокими, чтобы удобно было сидеть за непривычно высоким столом. Впрочем, стол был слишком высоким лишь для нее - для Яльсикара он был как раз нормальным. Интересно, какой у него рост? Два тридцать? Два сорок?
