– с фабрики он имеет больше, чем когда-либо получал дохода с земель, для него крестьяне – просто удобные поставщики провизии для рабочих; а Гильдии до них и вовсе дела нет, когда лавочник принял меня за крестьянина, он смотрел на меня как на вора.
Я покачал головой.
– И единственные, кому есть дело до крестьян – это отец Нойж и ковен. Вот отсюда и проистекают все стычки между теми, кто работает на мельнице, и теми, кто остался на земле…
– Поэтому вы меня и спрашивали? Выяснить…
– Да.
Михей расстроился. Я пожал плечами.
– В давние дни, когда все только началось, это привело к раздору среди колдунов, расколу старого ковена и созданию нового. В итоге создалось трехстороннее равновесие. Три группы, которые друг другу не доверяют, строят взаимные козни, пытаются получить преимущество – но друг другу необходимы.
– Как – необходимы?
– Первый нужен второму для пригляда за третьим.
Я дал парню поразмыслить, по-новому уложить все, что он ранее знал, и взглянуть на это с другой точки зрения. Наконец он медленно кивнул.
– И вот во все это вошел я, самый подозрительный тип за последние сто лет существования города, будучи самой невинностью. Михей, ты знаешь, что такое «параноик»?
Он покачал головой.
– Это такой сумасшедший, который думает, что все и каждый строят против него заговоры.
Парень подумал и кивнул.
– И вы думали, что заговоры строятся против вас?
– Если бы. Увы, все думали, что заговоры строю я.
– Не понимаю.
– Граф считал, что я прибыл в город с намерением украсть тайну производства бумаги. Гильдия, увидев моих дружков, предположила во мне лазутчика ковена. А ковен, узнав, что на меня не действует колдовство, решил, что я работаю на графа.
– А как вы узнали, ну, кто из них что думал?
– По вопросам, которые мне задавали. Первым за меня взялся граф, меня накачали зельями и допросили в манере, которая выдавала, что они думают, будто я явился за тайной бумаги. – Я фыркнул.
– О. Но вы ведь ничего им не сказали.
– Именно, и наконец тот, кто вел допрос, мне поверил, после чего передал меня Гильдии. Вместе с ними меня, собственно, и захватили.
– Откуда вы это знаете?
– Частью расклада был Орбан. И Тереза. Они работали на Гильдию.
– Но вы сказали, что Орбан работал и на ковен.
– Да, он им докладывал, но не был одним из глав. Просто лазутчик в Гильдии. Но именно от них он узнал, что моих джарегов нужно отвлечь, и что амулет, который я ношу, должен оставаться при мне.
– Значит, его сиятельство работал вместе с Гильдией?
– В этом, да. Разовая сделка, что-то вроде «Вы помогаете мне скрутить его, и после допроса я поделюсь с вами сведениями. – А если вы ничего не узнаете? – Тогда займетесь им сами, меня он больше не интересует…»; было, возможно, и что-то еще. Граф исполнил свою часть договора, человек Гильдии начал меня допрашивать после того, как Саэкереш закончил.
Михей отвернулся. Потом спросил:
– И что думала Гильдия?
– Сперва они боялись, что я послан королем, что корона начала интересоваться делами западных пределов. Они не знали, так ли это, и все силы бросили на то, чтобы узнать. Разумеется, мне не поверили, когда я повторял, что хотел лишь навестить свою семью. Кто бы поверил в подобную чушь? И чем больше я на этом настаивал, тем больше они боялись.
Он кивнул.
– И еще мне помогло свести концы с концами то, как они меня скрутили. Тут работали все: Саэкереш заманил меня к себе, Гильдия разыграла небольшое представление, отвлекая Лойоша и Ротсу, а ковен, сам того не ведая, состряпал снадобье, которое Эбрамис подсыпал в мой бокал, поднятый за здоровье его сиятельства.
– Лекарь? – удивился он.
Я кивнул.
– Я однажды выбил его из равновесия, когда он этого не ждал. Но я знал, что ковен тут напрямую не задействован – они бы не совершили ошибку, сообщая, что мои дружки мертвы, когда подтверждений тому не было. Но кто-то все же использовал колдовство, потому что они узнали по крайней мере часть того, что делает мой амулет, и позаботились, чтобы я от него не избавился. От них требовалось «подтвердить» и «закрепить».
– Закрепить, – повторил Михей.
– Да. А потом, когда меня спасли, мы разыграли еще одно представление. Граф не такой уж злой человек, когда он увидел, что со мной сотворили – сам-то он подобного совсем не хотел, – то искренне постарался помочь мне поправиться. Гильдия не осмеливалась вмешаться, потому что Саэкереш за ними следил и готов был отправить солдат, дай только повод. ковен вмешаться не мог, потому что все подозревали их в смерти Золли, а если бы умер еще и я – дело для них повернулось бы совсем некрасиво. Они послали колдунов в помощь Эбрамису, из тех, кто понятия не имел, почему на меня не действует Искусство, но…
