Михей уронил миску с гуляшом (с точки зрения Лойоша и Ротсы это было либо неожиданным плюсом, либо единственно стоящей частью первой фазы операции) и с визгом бросился вон.
Я расслабился и сошел со сцены до следующего действия, где буду нужен, как вездесущий торговец из мрачной маньеристской комедии. Самое лучшее во всем этом было полное отсутствие риска – если вдруг не сработает, ну что ж, а что я такого сделал? Принял средство от радикулита и лег подремать, а все остальное – просто чрезмерная впечатлительность крестьянского паренька.
Ну разве что слух по неудачной случайности очень быстро дойдет до Орбана, а он смекнет, что это обман; тогда мне конец. Риск есть, но невеликий, куда вероятнее, что Орбан услышит обо всем куда позднее и либо вычислит только часть картины, либо просто плюнет на все. Оба этих варианта меня устраивали.
Первым появился Эбрамис, обеспокоенный и разгневанный одновременно. Странно, должен признать. Лекарь, конечно, должен был придти, он ведь профессионал, но я не ждал, что он воспримет все так близко к сердцу.
Первое, что он сделал – поднес к моим губам зеркальце. Кажется, картина получилась действительно убедительной.
– Лекарь? – произнес я. Слабым, жалким тоном, словно человек, едва-едва задержавшийся по эту сторону Великой ночи.
Так, вот меня и вызывают на сцену. Дал бы мне Миерсен роль Первого Ученика?
– Господин Мерс! – воскликнул он. – Я думал, вы… с вами все в порядке?
– Что… случилось? – Я едва шевелил губами.
– Что случилось? – переадресовал он мне тот же вопрос.
– Я не…
– Господин Мерс!
Я снова открыл глаза.
– Я лежал… А потом, я… я просто не мог дышать. Дальше не помню.
Фенарианский, как не раз говорил мне дед, весьма богат ругательствами, которые трудно толком перевести. О да.
– Что… – выдавил я.
– Колдовство, – хмуро проговорил он. – Кто-то пытался вас убить.
Я покачал головой.
– Быть не может. Не действует. Врожденный…
– Это колдовство, – повторил он.
Хочешь убедить кого-то в чем-то таком, что связано с его профессией, но напрямую к ней не относится? Зарони в нем подозрение – и всеми силами отрицай подобную возможность, опираясь на недоказуемую причину.
«Босс, ты же понимаешь, что колдуна тебе в этом не убедить.»
«Знаю. В этом-то и прелесть.»
Тут появился колдун, с которым работал лекарь (имя его я так и не расслышал); начал было осматривать меня, но Эбрамис тут же взял его под локоток и увел в угол, яростно сверкая очами и что-то шепча. Колдун в ответ не менее яростно качал головой и махал руками. Еще дважды он порывался осмотреть меня, однако Эбрамис его не подпускал. Логично: ведь ковен вроде как только что пытался меня прикончить. Словесное расхождение во мнениях вот-вот грозило перейти в физическое воздействие. Я бы поставил на колдуна, но меня больше заботило, как бы они во время драки не свалились на бедного больного меня.
Сознаюсь, колдуна мне было немного жаль, он в конце концов старался вылечить меня. Но лишь немного: на вкус его настойки были преотвратны.
Опять же, для жалости к кому бы то ни было, а также иных чувств, у меня оставалось не так уж много места; основную часть занимали мысли о том, как закончить работу и убраться отсюда.
Колдун удалился, громко заявив, что он будет говорить с начальством, которое и разберется с лекарем.
Минус одна ножка.
Эбрамис вернулся ко мне и принялся вслушиваться в мое дыхание с помощью какой-то штуки, которую прикрепил к ушам, отчего стал похож на слона.
– Как самочувствие? – спросил он.
– Лучше, – слабо выдавил я. – Дышать… легче.
Он кивнул.
– Ваш иммунитет не абсолютен, а просто повышает сопротивляемость, как оно обычно и бывает, – объяснил он. Столь скрупулезен в вещах, о которых понятия не имеет. Прелесть. – Сейчас он спас вам жизнь. Вас пытались задушить на расстоянии. Я прослежу, чтобы подобных попыток более не было.
Я застонал, попытался заговорить и в конце концов преуспел.
– Если не удастся…
– Ммм? Да?
– Увидеть… отца Нойжа.
Он понимающе кивнул.
– О, конечно. Я пошлю за ним.
Лекарь ушел, и Лойош сказал:
«Что ж, босс, если это был тонкий ход, чтобы повидать жреца – он сработал, но не проще ли…»
