Так прошло еще несколько часов. Кажется, они думали, что я хочу есть каждые пять минут, но много сразу мне нельзя. Часто еду подавал дворецкий, который не проронил ни единого людского слова. Будь у меня хоть немного сил, я поработал бы над этим. Бренди после первого раза не приносили. Жаль. Что до супа, если он и подействовал, то я ничего не почувствовал.
«Сколько у нас времени, босс, как полагаешь?»
«Времени?»
«Пока не случится то, о чем ты мне не рассказал.»
«А. День, два. Трудно сказать.»
Потом старик дал мне вдохнуть чего-то едкого и колючего, чтобы я полностью отрубился, и срезал с моей груди амулет. То есть он мне это рассказал, когда я снова проснулся, о самой операции я ничего не помню. Еще он присыпал каким-то порошком рану, предотвращая омертвление тканей.
Когда я проснулся, амулет был у меня на подушке, а грудь заново перебинтована, как будто раньше повязок не хватало. Старик не рассказывал, что собирается делать; если бы рассказал, может, я захотел бы оставить амулет на прежнем месте. Сколько бы нервов сберегло… а с другой стороны, может, и нет.
На следующий день я ничего не делал, только лежал и ел то, что давал мне старик. Ничего дурного не случилось, ни днем, ни ночью, разве что спалось плохо. А на следующий день появились двое мужчин и женщина, представились как колдуны, и попробовали на мне свое искусство.
Попробовали, пошептались, попробовали еще и еще, и, наконец, прибегли к отчаяным мерам: заговорили со мной.
– Кажется, наши заклинания бессильны вам помочь.
– Да, – согласился я. – Искусство не может напрямую воздействовать на меня. Не знаю, почему. Врожденный иммунитет. Мой дед по матери был таким же.
Это явно выбило их из колеи.
– Вы сказали, воздействовать напрямую?
– Растения, настойки и все такое прочее, приготовленные с помощью Искусства, вроде бы действуют как им и положено – но я не могу готовить их сам, и это нельзя делать рядом со мной. А еше на меня нельзя наложить чары и моя аура невидима. Понятия не имею, почему так.
Я откинулся на подушку, под которой лежал амулет из черного Камня Феникса, и взирал на них с предельной искренностью.
В итоге они сделали настойки, припарки и все такое. Я не видел, что они там делают, а то непременно встрял бы с предложениями, но кажется, они знали свое дело, разве что их настойки на вид и запах ничем не отличались от припарок.
Я пил супчик и настойки, пытаясь решить, что пахнет хуже, припарки или бумажная мельница, и отдался заботам колдунов. Груди Вирры, уж это-то граф мне задолжал! Я отключался, просыпался, уклонялся от расспросов Лойоша, смотрел в потолок – и пытался измыслить способ, как бы не пустить всю работу по ветру.
Я ничего не измыслил.
Лойош все более нервничал, и наконец проговорил:
«Босс, если бы я знал, чего я боюсь, было бы легче.»
«Нет, не было бы.»
«А еще я иногда подбрасываю тебе полезные идеи.»
«С этим соглашусь.»
«Ну и?»
Я вздохнул.
«Ладно. Дани сказал, что говорил со мной в темноте, думая, что это даст ему кое-какие преимущества.»
«И?»
«А почему это даст ему преимущество?»
«Потому что у тебя… ой.»
«Точно. И откуда он это знает?»
«Э, ну и откуда он это знает?»
«Мне на ум приходит только один вариант. Он связался с джарегами. Ты знаешь, как мы работаем. Как я работал. Когда я собирался кого-то убрать, я узнавал про него все. Все. Какого цвета носки он носит, насколько горячей любит ванну…»
«Джареги узнали, что у тебя слабое ночное зрение.»
«Да.»
«И рассказали Дани, потому что это могло облегчить ему работу…»
«Да, схватить меня и доставить куда следует, так что им не придется создавать суматохи и появляться в городе непосредственно, как драгаэряне, то бишь «эльфы». Тем более эльфы с клинками Морганти.»
«Ты сказал, «им»?»
«Думаю, там всего один.»
«И ты хочешь сказать, что где-то здесь убийца-джарег?»
«Не прямо здесь. Но где-то рядом, в пределах часа-двух от города.»
«Босс! Мы… Погоди, я ничего не понимаю. Дани работает на Дом Джарега?»
«Не работает в полном смысле этого слова. Думаю, они просто нашли местного, готового кое-что для них сделать. «Притащи мне этого типа, и я тебя озолочу», в таком вот роде.»
