Джатака об упрямом царевиче
Однажды приснился Ананде сон: как будто идет он по улице, а там стоят гопники и кричат: эй, буддист, поди сюда! Ананда идет себе дальше, с понтом ничего не слышал; тут гопники его догнали, нос разбили, ногами попинали, еще и сережку из уха вырвали. Такой вот мутный сон Ананде приснился.
И дальше ему снится, как будто он приходит к Джа-Будде и начинает жаловаться: вот, мол, посмотри, что со мной гопники сделали. А Джа-Будда только головой качает и говорит: не только в этой жизни, Ананда, снились тебе такие мутные сны. Когда-то давным-давно было тут неподалеку одно очень прикольное царство, а в царстве том был красный терем, в котором все спали. То есть они не каждый день спали, а только в пятую ночь от новолуния; и не то что бы действительно все, а только царская семья и десяток министров: но польза от этого была немалая. Они же поутру как просыпались, так сразу рассказывали друг другу свои сны, а потом по этим снам решали, чего дальше будет и как им государством управлять. Такая вот полезная была традиция.
И был там один царевич, который эту традицию совсем не одобрял. То есть, считал ее чисто средневековым пережитком, которому не место вобще в цивилизованном государстве. И вот как-то раз проснулся он в красном тереме, а тут к нему царь-батюшка подходит и спрашивает: ну, сынок, и что тебе снилось?
А царевич ему отвечает: не скажу! Царь удивился: то есть как это «не скажу»? Это же, сынок, государственная обязанность — наше царство на этом стояло и стоять будет! А царевич как уперся: все равно не скажу! Тогда царь в натуре обиделся и говорит: знаешь что, сынок. Ежели так, то и уходи из нашего царства. Прогуляйся где-нибудь, проветрись — может быть, ума-разума наберешься.
Тут царевич, не говоря ни слова, быстренько собрал вещички и ломанулся на вольный Запад.
Но только далеко он не ушел: на первой же границе его повязали и доставили к соседнему царю. А тот, как царевича увидел, сразу командует: а ну, подать сюда гостевой трон для дорогого гостя! А потом усаживает царевича на гостевой трон и начинает расспрашивать: что, мол, да как, да какими судьбами.
Царевич ему все и выложил. Тут соседний царь аж восхитился: ах, какой самостоятельный и независимый молодой человек! Ах, как у нас в царстве таких ребят не хватает! Вот что, молодой человек, а согласен ли ты занять у нас пост министра по правам человека? Царевич слегка подумал и говорит: пожалуй, согласен.
Тогда соседний царь выгоняет своих громил из зала, а сам нагибается к царевичу и спрашивает: ну, министр по правам человека, а мне-то свой сон расскажешь? А царевич говорит: нет. Отцу родному не рассказал — и тебе не расскажу. Потому что это дело принципа.
Тут соседний царь зовет своих громил обратно и говорит им: вот, ребята, заберите отсюда этого принципа; а чтобы он впредь не борзел, выколите ему оба глаза; а потом завезите в темный лес и там оставьте. Царевич говорит: напрасно ты меня пугаешь, я тебе все равно ничего не расскажу. А соседний царь ему на это: ну, это уже неважно. Теперь ты уже никому ничего не расскажешь.
Ну и, короче, ослепили злые люди царевича и завезли его в темный лес. И сидит он в темном лесу, и вдруг слышит откуда-то сверху: эй, ты! Глупый человек! Чего сидишь, не убегаешь: неужто меня не боишься?
Царевич ему отвечает: я тебя не вижу. А голос говорит: ох, ничего себе! Я тут самый крупный великан, выше самых высоких деревьев — как это ты меня не видишь? Ты что, слепой?
Царевич говорит: ну да, слепой. С сегодняшнего дня. И так вот, слово за слово, рассказывает великану свою историю. А великан как услышал, так аж заматюкался: елки-палки, вот это беспредел! А ну, парнишка, садись ко мне на плечо, сейчас мы этому хренову царю такой пистон вставим — век помнить будет! И, посадив царевича на плечо, идет с ним через лес в столицу соседнего царства.
Идут они, значит, идут, и вдруг великан говорит: а и дурак же ты, братец. Ведь царя-то наколоть было проще простого: любую чепуху ему продать, с понтом это твой сон. А там поверит он или не поверит — проверить-то все равно не сможет!
