— Ну, может быть решила тебя от большой любви приворожить, то-се, — не сдавалась я, пытаясь найти хоть кого-то виноватого, кроме себя.
— Слушай, не улыбай меня с утра пораньше. У нее мозгов на это не хватит. Смотри, лучше, что я умею, — он беспечно посмотрел мне в глаза, подошел к стене, и… прошел сквозь нее.
— Женя!
Из стены высунулась рука и помахала мне.
— Иди сюда! — мне как-то стало очень страшно в этот момент.
Он снова появился, радостно улыбаясь:
— Ну как?
Я вздохнула:
— Послушай, все это конечно здорово, Копперфильд отдыхает, но меня мучает один вопрос: что дальше?
Женька попытался ухватить кружку, ладонь прошла сквозь нее и он улыбнулся:
— Та-ак.
Потом, как-то очень красиво и изящно долбанул правой ногой по верхнему кухонному шкафчику. И на миг мне показалось, что тонкое стекло преградило путь его пятке — однако нет, это он ее остановил в миллиметре от дверцы. Покачал ногой туда-сюда, потом опустил ее на пол и глубокомысленно изрек:
— Мда-а.
— Слушай, экспериментатор, — не выдержала я. — Что дальше? Так и будешь без тела болтаться?
Он задумчиво на меня посмотрел и мягко сказал:
— Послушай, Магдалина. Это не твои проблемы. И не надо тебе об этом беспокоиться.
— А кто будет беспокоиться, если не я? Тебе-то, кажется, пофиг?
— Ты спрашиваешь, почему я не напился с горя как некоторые? Почему я не суечусь, не мечусь, не рыдаю, как ты?
— Да! Почему ты так спокоен??? — зло спросила я.
Он уселся на кухонный стол, вперил задумчивый взгляд в окно и ответил:
— В моей жизни есть дзен, Магдалина.
— При чем тут дзен, черт побери???
Он помолчал, потом вздохнул:
— Однажды молодой врач из Токио по имени Кусуда встретил своего школьного друга, который учился Дзен. Кусуда спросил его, что такое Дзен. «Я не могу сказать тебе, что это, — сказал друг. — Но одно я знаю точно. Если ты понимаешь Дзен, ты не должен бояться…».
— Чего? — тихо спросила я, пристально глядя на запнувшегося Женьку.
Он вскинул голову и беспечно улыбнулся:
— Ничего. Вообще ничего. Так что, Магдалина, успокойся и просто живи.
— Не могу. В моей жизни дзена нет.
— Зря.
Мы помолчали, после чего он снова подал голос:
— Иди домой, Магдалина. Извини, что так получилось.
Я посмотрела на него, заметно поблекшего в утреннем свете, и тихо спросила:
— А ты как?
— Со мной все будет нормально, — ободряюще улыбнулся он. — Я же мужчина.
«Ты привидение. Оно», — уточнил его пол жестокий внутренний голос.
— Женя, — начала я возражать … и осеклась.
Что я ему скажу? Звать его к себе? К чему? У меня дома любимый парень, и вряд ли он одобрит его присутствие. Помочь я ему ничем не могу. Вообще ничем. Если б знала как вернуть его в тело — то с превеликой радостью. Но мне нечего сказать тебе, Женя. Ты классный парень, и мне очень жаль, что так получилось.
— Да? — он аж подался ко мне, и я на миг уловила некую надежду в его глазах.
Чудес на сегодня не будет, Женя. Извини.
— Ты прав, — сердечно сказала я. — Здесь и правда мне делать нечего. Пока.
— Дверь за собой сама захлопнешь, ладно? — в тон попросил он. — Боюсь, мне сейчас не справиться.
— Разумеется, — мой голос был сладок, как малиновое варенье.
По дороге домой я тщательно пыталась сосредоточиться на обдумывании ремонта лоджии. Обшивка деревянная, только деревянная — я ведьма, и пластик и прочая синтетика мне не нужны. Железо — еще хуже. Итак, вишня или береза? Бук? Дуб?
«Сама ты дуб, прости Госсподи душу грешную», — тяжко вздохнул внутренний голос.
«А что я могла сделать?» — холодно вопросила я.
«Да хоть посочувствовать».
«Перед сном я за него помолюсь, ясно?»
Он промолчал, в кои-то веки, а я припарковалась у ворот дома, вышла и наткнулась взглядом на Женьку. Тот молча пинал чугунное кружево решетки и делал вид, что знать меня не знает.
— Ты ко мне? — я аж похолодела от мысли, что он решил меня догнать и навязаться на мою голову.
Тот непроницаемым взглядом посмотрел на меня и ответил:
— Да я так, гуляю, не спится мне под утро. Не думал, что и ты в эти же края приедешь.
— Правильно, я тоже по утрам люблю гулять, — нервно улыбнулась я. — И воздух свежей, и тишина…
— Роса на траве, — равнодушно покивал он.
