— Круто, однако, — я прониклась неимоверно и с уважением посмотрела на него. — Это ты значит эээ… ниндзя?
Круче ниндзей в боевиках с Брюсом Ли и прочими джекичанами ничего не было — это я точно помнила.
— Ниндзя — это вообще отстой, — поморщился он. — Шпионаж, не более того. А школа Катори делает человека воином. Теперь понятно?
— Значит, ты самурай? — покопавшись в памяти, я вспомнила, что кроме ниндзя там еще и такие были.
— Самурай — это слуга, женщина. А я буси. Воин.[1]
— Ни хрена себе, пардон за мой французский, — задумчиво посмотрела я на этого японского воина. Воин был белобрыс, юн, высок и худ.
— Ну что мы стоим? Пойдемте же в дом, — позвала Ирина Сергеевна.
И я с удивлением отметила, что голос у нее …заискивающий. Без агрессивных нот, свидетельствующих о скором скандале.
«Притворяется», — хмыкнул голос.
— Пойдемте! — повторила клиентка и шагнула в подъезд. Я последовала за ней.
Шагая по лестнице на второй этаж, я все раздумывала о том, что жалко будет с ними ругаться — и мать и сыночек были мне отчего—то чисто по-человечески симпатичны.
…Черт знает, откуда взялся этот кошак. Возможно, просто сидел на ступеньке и размышлял об экзистенциальности. Возможно, шел с визитом к соседской кошке. Но совершенно точно — был он непуганый и неповоротливый, коль позволил наступить себе на хвост.
О, как он заорал, люди добрые…
Как он ринулся прямо мне в ноги, стремясь протаранить преграду и удрать…
А я от неожиданности не успела ничего понять. Только взвизгнула не хуже кота, нелепо отпрыгнула с его дороги, миг — и тонкие шпильки соскользнули со ступеньки, я покачнулась…
«Ма-ма!!!», — пискляво заорал внутренний голос.
… и почувствовала, что падаю навзничь. Нелепый взмах руками, попытка уцепиться хоть за что-нибудь, остановить это падение, смягчить, ибо еще секунда — и мое тело с размаху впечатается в ребристые ступеньки. И они сомнут позвоночник, вопьются в затылок…
Женька успел.
Успел добежать и поймать меня всем телом.
— Ты чего такая неосторожная? — выговаривал он, аккуратно ставя меня обратно на ступеньку.
— Спасибо, — все еще не отойдя от шока, сипло прошептала я. Язык почему-то поворачивался с трудом. Вот тебе и ведьма: если б не этот парень, простилась бы я сейчас с жизнью. А мне помирать никак нельзя. Бакс сиротой останется.
— Спасибо мало, — ухмыльнулся Женька. — С тебя свидание.
— Чего? — воззрилась я на него, подумала и наконец сказала мыслю вслух: — Ты же это… малолетний.
— Мне двадцать два!
— А мне двадцать девять!
— Ой, да и постарше были!
— Геронтофил ты, однако! — неодобрительно покосилась я на него.
— Я тебе жизнь спас? — сурово вопросил парень.
— Ну? — пристыжено подтвердила я.
— Так вот — с тебя свидание. Ясно?
— Но я же старенькая! — расстроено сказала я.
— Кто, ты? — ухмыльнулся он. — Я тебя взрослее по жизни.
— Женя, Магдалина, — послышался сверху голос Ирины Сергеевны. — Вы где?
— Согласна? — не отставал Женька.
— С тебя мороженное и карусельки, — сдалась я.
«Пить так пить, сказал котенок, когда его понесли топить», — гадко заржал внутренний голос.
— Вот давно бы так, — ухмыльнулся парень. — Иди вперед, а то вдруг опять упадешь!
И я, отчего-то радостно улыбаясь, пошагала по ступенькам наверх. Под ноги я не смотрела — к чему, если Женька все равно меня спасет?
Дверь квартиру на третьем этаже была приглашающе распахнута, Ирина Сергеевна вовсю гремела на кухне посудой, и посему я направилась прямо туда.
— Мам, я медитировать, ко мне не ходи, — Женька, умница, решил нам не мешать и бодро зашагал по лестнице наверх.
А я уселась на табуретку и задумчиво посмотрела на клиентку.
— Сейчас — сейчас, — торопливо хлопотала она. — Кофе варится, вот булочки, с вечера пекла, еще свежие, да к ним маслице… Магдалина, вам масло, варенье или сгущенку?
— Сядьте, — вздохнула я. — Не чаи распивать я сюда пришла.
Клиентка как-то странно быстро подчинилась, уселась рядом и опустила глаза. Руки Ирины Сергеевны словно сами ухватили бахрому скатерти и принялись сосредоточенно плести косички.
— Итак, прежде всего давайте решим финансовые вопросы, — подала я голос, видя, что женщина не собирается начинать разговор первая. — Вот ваши пять тысяч.
