Они стояли на нижнем уровне города — образно говоря, на первом этаже, а этажей тут было много, возносящихся на головокружительную высоту.
Геспер пришлось признать, что более впечатляющего городского комплекса она не видела ни разу в жизни.
Подумать только, а ведь вся эта махина движется.
Остыв в ее тени, она снова накинула одежду. Она напомнила себе о главной цели: попытаться отыскать уцелевших повстанцев или, если не получится, вернуться домой.
Паут обалдело озирался. Он был в шоке. Культурном шоке, надо полагать.
Девушка потрепала его по башке.
— Ну ладно, обезьян, спасибо за компанию. Я с вами подзадержалась.
И с этими словами растворилась в толпе моистов.
Спустя некоторое время Геспер уже со вздохом откидывалась на спинку дивана в приятных апартаментах, которые ей отвели.
Разговоры с монетами не приносили пользы. Казалось, что мир за пределами равнины для них не существует. За новостями или средствами передвижения к другим планетам, сообщили ей, нужно обращаться в другие города Земли. И как это прикажете сделать?
Приходилось перемещаться пешком. Мо не предлагал никакой транспортной системы, кроме собственных колоссальных гусениц, чей приглушенный скрежет в минуты затишья различался вполне отчетливо.
Геспер справилась у моистов насчет прогнозируемого конца света, и те рассеянно заулыбались. Земля, пояснили они, вскоре столкнется со своим спутником. Предотвратить катастрофу невозможно. Мо и сам считал ее неотвратимой.
Вспомнив слова Синбиана, девушка напряглась, почти запаниковала. Потом подошел какой-то робот — они тут вроде бы за всем присматривали — и предложил отвести ее в предоставленный номер. Там она вымылась, наконец избавившись от грязи и пота последних дней. И стала отдыхать.
Конечно, вести о столкновении со спутником нельзя было принимать всерьез. Вселенная, может, и неласковое местечко, но такие события не происходят внезапно. Если бы луна этой планеты находилась на орбите достаточно неустойчивой, чтобы столкнуться с нею, угрозу осознали бы Симплекс весть как давно. Об этом бы судачили по всей Эскории.
Ей оставалось предположить, что это какая-то культурная аллегория. Вероятно, спутник обладает орбитой переменного эксцентриситета и с определенными — весьма длительными — интервалами сближается почти вплотную. В таком случае становится понятно, почему мальчишке прежде не доводилось видеть свою луну такой огромной.
Что до моистов… ну, они наверняка попросту спятили, перестали отличать сказку от реальности. Века жизни в изоляции от внешнего мира, в каком бы ни приятном окружении та протекала под надзором Разума, во всех отношениях равного для обитателей города богам, вряд ли могли привести к иному результату.
Внезапно прозвучал сигнал — такой же она слышала у ворот. На сей раз к ней обратился мужской голос.
— Гостья, с тобой говорит Мо. Время вечерней лекции.
Геспер невольно пробила дрожь, и она в панике огляделась. Голос, по впечатлению, принадлежал человеку молодому, но мудрому, уверенному в себе и энергичному. У нее в сознании возник образ, сходный с древними статуями — темноволосая кудрявая фигура, красивая, сильная, умная. Богоподобная…
Ее пронзила новая мысль: а есть ли среди Разумов в этих городах женские конструкты?
Общество это, видимо, устроено куда сложнее, чем представлялось ей сперва.
Она ответила почти жеманно:
— Я устала. Если ты не против, я пропущу лекцию.
— Образование обязательно, — вежливо произнес богоподобный голос. — Смысл существования привилегированного класса — в интеллектуальном развитии. Твоя усталость лишь телесной природы. Если ты слишком утомлена, чтобы пройти в лекторий, я перенесу тебя туда через свой сенсориум. Просто расслабься.
В комнате стало темно, Геспер будто перенесли в какое-то другое место: тускло освещенный зал, не слишком большой, но с едва заметным эхо. Тут пахло плюшевой обивкой, совсем иначе, нежели в ее надушенных апартаментах.
Она сознавала также, что в реальности лежит на кровати, а на нее проецируются сенсорные лучи. Ниже по амфитеатру лектория вдруг вспыхнул дисплей, на котором возникли слова:
