и Буддизме Чистой Земли. [39]
Подобный подход нельзя назвать дзэнским, потому что он ближе к христианству, чем к дзэн. Пустота и «обнаженность», в христианском понимании, соответствуют полноте именно потому, что они являются «свободным даром». Однако, если мы не интерпретируем представление о даре в дуалистическом смысле, ничто не мешает нам сказать, что Бог есть Его собственный Дар и что Дар Духа является также даром свободы и пустоты. Этот дар проистекает из Лика Божьего, ибо, как говорит Рейсбрук, именно благодаря Духу мы окунаемся в «существеннейшую обнаженность», где «сами глубины остаются непостигнутыми... ибо это есть темное безмолвие, в котором теряется различие между возлюбленными».
Поэтому я полностью согласен с доктором Судзуки в том, что он отвергает пустоту, которая пуста в обычном смысле и которая является дополнением некоторой воображаемой полноты. В состоянии подлинной пустоты мы открываемся полноте (которая была с нами всегда). Мы утратили рай в том смысле, что вовлеклись в сложности, запутались в них до такой степени, что потеряли свободу и простоту. Рай может открыться нам только как дар божественной благодати. Но истинно говорится, что рай всегда присутствует в нас, ибо в нас присутствует Бог, хотя, возможно, Он и недостижим.
Интуиции доктора Судзуки об эсхатологической природе реальности представляются мне очень яркими и впечатляющими. Фактически, мне кажется, что они в большей мере христианские, чем, возможно, полагает сам доктор Судзуки. Здесь я также склонен видеть реальность с точки зрения свободы и дара. Мы пребываем в «полноте времени», которое «дается» нам. Мы воображаем себе, что движемся к концу мира в будущем — и в некотором смысле это верно. С исторической точки зрения, христианство действительно движется в сторону «восстановления всех вещей во Христе». Однако с победой Христа над смертью, с нисхождением Святого Духа это восстановление уже достигнуто. Остается лишь проявить его. Подобно отцам-пустынникам, мы всегда должны помнить, что «суд над миром свершается сейчас».
Для человека, который не имеет представления о реальности за пределами концепций, эти слова ничего не значат. Но для человека, который видел реальность, самое естественное то, о чем говорит доктор Судзуки: продолжать жить своей повседневной жизнью. Первые христиане говорили об этом так: «Славь Бога и в простоте сердца вкушай хлеб свой». Простота сердца, о которой здесь говорится, — это полное отсутствие моральных представлений о хорошем и плохом хлебе, о хорошем и плохом его вкушении, о хорошей и плохой жизни. «Уставши, спи; проголодавшись, ешь».
Для буддиста жизнь есть статическая, онтологическая полнота; для христианина жизнь — динамический дар, полнота любви. Христианское и буддистское учение несомненно отличаются друг от друга, однако, к моему величайшему удовлетворению, в ходе диалога с доктором Судзуки я обнаружил, что благодаря его интуитивному понимаю западного мистицизма, мы можем легко общаться друг с другом на самом глубоком и важном уровне. Я чувствую, что, разговаривая с ним, я имею дело со своим единомышленником. И хотя его взгляды во многих отношениях отличаются от моих, у нас с доктором Судзуки общие духовные ценности. Это единство подходов и целей чрезвычайно важно.
Послесловие
Воистину, в этой книге все задом наперед. Последнее написанное мною эссе идет в ней первым, тогда как большинство материалов появилось три или четыре года назад. Диалог с доктором Судзуки состоялся еще раньше — десять лет назад. Мне не хотелось включать в эту публикацию свое «Заключение», потому что оно очень туманно. Нет, оно не неправильно, в смысле ложно или ошибочно. Просто все попытки выразить дзэн на языке теологии неизбежно оказываются неудачными. Поэтому я оставил здесь свое «Заключение» лишь для того, чтобы показать, как не нужно рассматривать дзэн.
С другой стороны, если бы я расположил статьи в хронологическом порядке, я бы то же поступил неправильно. Поэтому читателю, который остался недоволен тоном последних страниц, предлагается вернуться к началу книги и прочесть «Вступительное слово автора». Возможно, оно вернет потерянную ясность. Если же читатель начал знакомство с книгой с этого послесловия, как делают многие, пусть он знает, что свободен читать эссе в любом порядке.
