И Серов начал.
Но…
Чтобы руководить уже сложившимся, хорошо отрегулированным аппаратом, надо иметь весьма определенные качества и способности.
Чтобы ломать и перестраивать сложившийся аппарат, надо быть еще к тому же очень сильным человеком, с крепкими нервами и с большой верой в свою правоту. Одним порывом вдохновения тут не отделаешься.
Для Серова это совсем не было кровным делом. Более того, по-настоящему его ничто не интересовало (что подтверждают его дневники, где вся его работа отражена только в стычках с его заместителем). И, как выяснилось, вся перестройка ему нужна была только для личной карьеры. Правда, в данном случае личные интересы совпадали с общественными.
Что же Серов хотел? Вот его мысли (цитата из дневника):
«Итак, у меня имя. Футбол — это была предыстория. Теперь-то я могу развернуться. Я молод и энергичен. (А чудно быть начальником! Все молодые секретарши краснеют, когда чувствуют мой взгляд.) Если так все пойдет дальше, то в тридцать лет (а то и раньше) быть мне на министерской должности. (Держись, Соколова! Я, пожалуй, при встрече тебя и не узнаю!) У нас большинство министров уже немолодые люди. А я молодой и красивый, насмешливый и… беспощадный. Да. Я никому спуску не дам.
Все у меня закрутятся.
Ладно мечтать! Сначала справься с этой работой. Здесь нужна перестройка, нужны реформы. Действуй, Игорь, смело!
Ты перевернешь все вверх дном, вытрясешь душу из бюрократов. Кстати, это тебя и выдвинет! Скажут, пришел молодой Серов и сразу все сломал, все переделал. Пожалуй, вскоре я приглашу к себе Маркелова. Он подождет полчаса в приемной. Потом я его приму. Мягко, дружески сделаю выговор за плохую игру сборной (у меня тогда уже будет новая, более высокая должность), а потом приглашу к себе в помощники. «Нам, Леонид Павлович, нужны толковые, умные люди…»
Итак, желание у Серова было.
Кажется, все в порядке. За исключением мелочей.
Серов
не умел:
советоваться,
выслушивать противоположные мнения,
говорить вежливо (а не орать, когда не в духе),
требовать (а не мямлить),
убеждать,
настаивать,
доводить до конца,
понимать настроение людей,
разбираться в мелочах (из которых складывается основное),
учиться,
признавать свои ошибки,
уважать подчиненных,
говорить «наше учреждение», а не «мое учреждение»,
сдерживать свои порывы (а не показывать язык остолбеневшему заму),
не трепаться по телефону о своих интимных делах в чьем-либо присутствии,
здороваться первым,
забывать на работе приятельские отношения,
предлагать стул посетителям,
приезжать вовремя на службу,
работать.
ГЛАВА XII
ФИНИШ
(Дневник Серова[5])
«Я открыл тетрадь, взял ручку и успел вовремя себя остановить. О чем же вы хотите писать, Игорь Владимирович? Опять о себе?
Сто тысяч оборотов вокруг себя! Вы нескромный человек, Игорь Владимирович! И ваш дневник об этом говорит. Можно подумать, что его писал неотразимый Дон-Жуан с подпольной кличкой Игорь Серов. Можно подумать, в вас влюблялись пачками.
Были ли на самом деле случаи, о которых вы рассказываете?
Да, именно так. Но раз, два, три — и обчелся. Ну, а кроме них? Бесспорно, были, но хороших девушек вам больше не попадалось, а если они и попадались, то вы быстро расходились.
Странные пошли девушки, не правда ли, Игорь Владимирович? Каждая хочет, чтобы вы ее полюбили, да еще оказались обязательно сильным человеком, да предложили ей руку и сердце. Вот тогда… Ну где вам взять время играть в любовь, Игорь Владимирович?
Ну, а те, что «кроме них»?
Они были разные, но их объединяли три качества:
а) глупость (образованная или необразованная — безразлично. Образованная глупость, пожалуй, хуже);
б) непоколебимая вера в свою привлекательность и пикантность (как правило, без достаточных к тому оснований);
в) тщеславие (или иностранец, или хоть какая-нибудь знаменитость).
Потом, правда, многие объяснялись в любви. Но это, простите, или привычка, или наглость.
И ведь все они не стоят одного взгляда Лены Соколовой! Во всяком случае, для вас.
Единственное, чем вы можете гордиться, — ее визитом. Причем сначала звонил Миша (ты же узнал его голос!) и спрашивал кинотеатр. Значит, Соколова не была уверена, что застанет вас дома. Значит, за вами, Игорь Владимирович, долго охотились.
