Рак отнял у меня мои последние весны, которые я берегла на десерт, забрал у меня последнее лето любви, лишил меня бабьего лета.
Прежде чем сделать мне искусственную грудь, д-р Жаффе хочет убедиться, что я вне опасности. Он не называет эту достославную опасность, но я знаю, что он имеет в виду метастазы. Эти бешеные клетки могут гнездиться в каком-нибудь уголке, а потом выскочить, когда их не ждут. С такими мерзавками нельзя шутить.
Любая хоть чуточку свободная женщина сама не сотворит себе рак. Чтобы достичь такой степени соматизации, надо было сделать своим кумиром Мериньяка. Это имя вам что-нибудь говорит? Гигант недвижимости.
Любитель искусства, Франк Мериньяк вместе с Аленом Делоном владеет всеми бронзовыми статуэтками Бари. Фанат американского кино 50-х годов, он превратил в просмотровый зал один из подвалов своего особняка на бульваре Сюше. По воскресеньям Франк пилотирует личную «сессну» в Сакле, а 14 июля летает вместе с Французской эскадрильей. Он купил себе два «мазерати» и несколько чистокровных жеребцов; один из них, знаменитый Хасти Флэг, принес ему на ипподроме «Отей» целое состояние: деньги идут к деньгам. Как и все богачи, Франк выглядит просто. Единственное, в чем проявляется его снобизм, так это в одежде: он всегда носит одно и то же. Его 320 черных пиджаков, 400 темно-серых фуфаек, 600 брюк «от Кардена» похожи как две капли воды. Только ткань меняется в зависимости от времени года.
Став директором многонациональной корпорации и общаясь с политиками на «ты», бывший нотариус раздает направо и налево тайные поручения, и в этом нет ничего странного. Зато его манеры резко выделяются на общем фоне. После провинциальных университетов Франк сохранил классическую культуру, которая отличает его от прочих сотрудников Французской национальной ассоциации недвижимости. Прозванный в деловой среде Мелким Бесом, он часто появляется в передачах на «TF1» и «LCI». Там он исполняет роль индустриального короля, которому всегда есть что сказать о евро, о повышении курса доллара, об индексе «Сас-40» или об избирательном праве иммигрантов. У Франка все при нем, даже внешность. Светлые глаза и коротко стриженные седые волосы придают ему богатый лоск, как у Стива МакКуина в «Афере Томаса Крауна». Он никогда не ест десерт, и я никогда не видела его в купальных плавках.
Президент Франс-Иммо — прирожденный оратор. Он мог бы произвести настоящий фурор в Национальной ассамблее, если бы не его ненависть к политике. Он напускает на себя загадочность и усталость знаменитостей, поэтому люди на улице просят у него автограф. Вот и все, что я могу рассказать о своем бывшем покровителе для тех, у кого нет ни радио, ни телевизора и кто ни разу не открывал «Экспансьон», «Форбс», «Уолл-стрит джорнэл» или «Эко».
После развода с третьей женой Франсуазой и исчезновения их дочери Алисы Любимой, Франк решил жить один. За ним не было замечено ни одной связи. Может, как утверждают некоторые, он ходит по ночам к воротам Дофин и в кое-какие сомнительные заведения? Вряд ли. Я провела с ним столько времени, что имела бы доступ к такого рода тайнам. Так называемый гуляка — убежденный пуританин, и только деревня этого не поймет. Зато я точно знаю, что Франк — алкоголик. У каждого свои недостатки! Начиная с шести часов вечера, где бы он ни находился, Мелкий Бес накачивается кампари. Он поглощает его литрами, что не мешает ему быть с утра свежим как огурчик.
Франк был для меня всем. Отцом, матерью, дядей и кузеном. Он любил мое честолюбие и ненавидел установленный порядок. Если бы Мод была жива, я бы ни за что не позволила Франку занять такое место в моей жизни. Работодатель, духовный наставник, приемный отец и учитель, Менеджер Года устроил в моей жизни блистательное one man show.
Теперь, изгнанная с бульвара Сюше, я смотрю на виллу издали. Любая мелочь задевает меня. Тихая жизнь без Мериньяка высасывает мои силы, хуже — сводит меня с ума. Я поезд, растерявший вагоны.
* * *
«После сего взглянул я, и вот великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен, и колен, и народов, и языков стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих. И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!»
