— В Вальдивию! — был ответ.
Расстояние между кораблями уменьшилось. Можно уже было разглядеть, насколько измождены заросшие бородами американцы.
— Сколько выжило?
— Четверо, мистер. Остальным — каюк!
— Пусть отвернут в сторону. — скомандовал Ардилес, боясь, что более крепкий корпус китобоя сокрушит шпангоуты «Эспириту Санто», — Передайте, что мы сейчас отправим к ним пару бочонков воды вплавь.
Шарп недоумённо поднял брови. Ардилеса его удивление позабавило:
— Бочки с пресной водой в солёной не тонут.
— Рулите в сторону! — взялся за рупор Шарп, — Бочонки с водой сейчас пустим к вам вплавь!
— Спросите, где этот их Нантакет? — капитан отчего-то хмурился, разглядывая золотые буквы.
— Мыс Кейп-Код, мистер!
Ардилес кивнул, но что-то его настораживало. Он вырвал у Шарпа рупор и закричал по-английски:
— Отворачивай! Отворачивай!
— Пытаемся, мистер! Жилы рвём!
Американец висел на лопасти, но, по-видимому, инерция тяжёлого судна была слишком велика для жалкого подобия руля.
— Пытаемся! — с отвращением повторил Ардилес и вдруг застыл, — Чёрт! Печка-то их целёхонька!
Как пружина, крутнулся он к шканцам, но было поздно.
Волна приподняла корму «Мэри Старбак», и офицеры на мостике «Эспириту Санто» с изумлением обнаружили, что руль китобоя невредим. Мало того, его положение указывало: китобой плывёт прямо на фрегат! Следовательно, импровизированный руль, весло, был фальшивкой, история с айсбергом была фальшивкой! Корабль не переворачивало, что и сообразил капитан Ардилес, увидев на палубе нетронутую кирпичную печь для вытапливания китового жира, которую непременно смыло бы вместе с мачтами, шлюпками и экипажем!
Испанцы завопили. «Мэри Старбак» отделяло от фрегата пара метров. Державший американский флаг парень отбросил его и выудил откуда-то другой: красно-бело-синий, Шарпу незнакомый, но, очевидно, хорошо знакомый Ардилесу. Флаг Республики Чили.
— Абордаж! — истошно взвыл Ардилес.
Будто по его команде на палубе китобоя сбросили маскировку с внушительной каронады: низкой, с широким жерлом, созданной сметать любые преграды, будь то люди, дерево или такелаж. Вокруг неё кишмя кишели до зубов вооружённые абордажники. Шарп и Харпер успели нырнуть за девятифунтовик, на доли секунды опередив крик:
— Огонь!
Каронада громыхнула, изрыгнув на шкафут фрегата рубленое железо вперемешку с обрывками ржавых цепей. Нескольких матросов, как раз переваливавших через правый борт бочонок для мнимых американцев, изрешетило и отшвырнуло назад. Их кровь заструилась к шпигатам, смешиваясь с пресной водой из пробитой в десятках мест ёмкости.
Полетели абордажные крюки, натянулись верёвки, подтягивая корабли друг к другу. Команда «Эспириту Санто» опомнилась и принялась действовать с чёткостью, отработанной сотнями тренировок. Кто-то резал верёвки, кто-то ринулся к сложенным пикам и саблям.
— Канониры — к пушкам! — Ардилес бежал к мостику, где визжали дети, — Пассажиров — вниз! Живо!
Мушкетные выстрелы заглушил треск. Суда столкнулись, и многие не удержались на ногах. Двое нападавших рухнули вниз — их верёвки обрубили. Закричал от боли третий — пика угодила ему в лицо. Нестройный боевой клич атакующих Шарп разобрал не сразу. Они кричали: «Кокрейн! Кокрейн!» Бог услышал, наконец, молитвы капитана Ардилеса.
Несколько крюков впились в ограждение носовой части, но никто по ним не лез, и рубить тросы никто не спешил. Шарп и Харпер были одни на крохотном носовом выступе.
— Ну, что, драться будем? — спросил Харпер.
— Ардилес — парень неплохой, Кокрейна я не знаю; но Ардилес за Батисту, а Кокрейн — против.
— Ясно. — невозмутимо сказал Харпер, — Драться так драться.
Оглушительно бахнула каронада, на сей раз испанская, и друзья инстинктивно присели. Орудие было с полубака «Эспириту Санто», слишком высоко для того, чтобы попасть по нападающим. Грохот воодушевил испанцев, и они ответили бунтовщикам собственным кличем:
— Эспириту Санто! Эспириту Санто!
— Какой план? — Харпер был собран и деловит.
— Начнём с бандуры наверху. — Шарп указал подбородком в сторону каронады. Тем временем в бой вступили пушки орудийной палубы. «Мэри Старбак» была ниже фрегата и орудия, должно быть, громили повстанцев в упор, что подтверждали сопровождавшие залп вопли боли и ужаса. Шарп подпрыгнул, ухватился за край и, подтянувшись, влез на верхнюю площадку с каронадой, которую обслуживали три матроса. Заметив стрелка, командир расчёта знаками приказал ему нести клины, чтобы, подняв казённую часть орудия, снизить наводку.
