— Рассказывай, Ито-сан, не тяни резину… — вздохнул я, продолжая смотреть тому в глаза.
— Родная мать ваша, как вам наверняка уже известно, работала элитной шлюхой в моем публичном доме. Она вас еще мелким оставила в заброшенном переулке у двери многоквартирного дома, а позже свалила оттуда по-быстрому, пока никто этого не заметил… — протараторил тот, стараясь что-то из этого вспомнить. Происходило все это относительно давно, поэтому принял я это за правду, так как информация была забытой. — Там еще камер совсем не было, Шин-сан, чтобы позже предъявить ей за то, что сделала с вами… ну и вас уверить в правде.
— Еще скажи, что, будь там камеры, ты бы ко мне на коленях приполз с записью… — хмыкнул я.
Но вот в остальном он действительно не врал. По поводу ее работы и истории со мной прозвучали правдивые слова. Когда я только-только попал в тело парнишки в возрасте тринадцати лет, мне открылись все воспоминания ребенка вплоть до тех, которые он и сам, собственно, не помнил.
Родная мать-непотребница его действительно выбросила в переулке за ненадобностью. Все было смутно в голове, но я для себя отметил тот факт, что, когда эта блудня парнишку оставила под дверью неизвестного дома, смотрела она на него с презрением и равнодушием.
А лежал под этой самой дверью реципиент довольно, блин, долго. Там уже конечности стали коченеть, судя по тому, что я до сих пор не чувствую указательного пальца на левой руке. Благо, местный пьянчуга мимо него проходил и, увидев брошенного любодейкой малыша, сжалился и подобрал его, а потом решил, что станет хорошим примерным отцом для парнишки.
Несмотря на то, что примером стать у него не вышло, за этот поступок я все равное его уважаю, если бы не он, парнишка там бы и замерз.
— Не приполз бы, но в нужное время смог бы воспользоваться…
— Так она шлюхой все-таки была… — протянул я, нахмурившись. До конца не желал в это верить, но все же все факты указывали на то, что он говорит правду.
— Да, Шин-сан… — кивнул седой сутенер, тяжело сглотнув. — Более того, она была одной из самых красивых шлюх в моем притоне…
Вот ведь не повезло с реципиентом, думал я поначалу, когда только-только в мир этот попал. Мать — шлюха, выбросившая родного сына в подворотне с бездомными, а отцом решил стать бесклановый нищий алкоголик, который меня и подобрал.
Это же нужно было так удачно тело сменить.
— Ладно… — вздохнув, произнес я с ноткой грусти в голосе. — Кто-нибудь еще об этом знает?
— Сэтоши Фудзивара… глава торгового клана, который занимается строительством. — Ага, и крупный оябун по совместительству, который не меньше твоего пытается меня прикончить. — Только он, больше никто не знает, Шин-сан…
— Принято… — лаконично произнес я, отметив для себя это имя. Впрочем, Сэтоши был практически пойман.
— А патронов сколько осталось? — с любопытством тот взглянул внутрь барабана.
— Еще шесть… — моя рука осторожно взяла второй патрон из барабана и выложила тот на стол.
— Спрашивайте, я отвечу, мне нравится эта игра… — затрепетал тот, съежившись.
— Да, игра — бомба… — кивнул я, вспомнив былые времена, проведенные в Российском княжестве прошлой жизни. — Ну, тогда расскажи про моего кровного отца… — в этой теме у меня была куча вопросов. Я буквально был в замешательстве и очень надеялся на то, что старина расскажет правду. — Кто он? Кем работает?
— Возможно, вы не поверите мне, но… то, что я скажу вам — правда, Шин-сан… — подбородок мужчины стал подрагивать, со лба обильно полил пот. Либо врет, либо же боится раскрывать секреты. — Мы долго изучали вас и пытались найти всю информацию, связанную с вами… сами понимаете, для чего.
— Чтобы вычислить меня, а потом прикончить… для чего же еще.
— Именно, — кивнул тот. — Поэтому вам стоит поверить мне… — он дерзит, или мне показалось?
Да, он имел в виду свои попытки раскрыть меня, которые, впрочем, я полностью контролировал. Изначально я позволил его преступному синдикату «Хай-Лана» выяснить обо мне все, чего я сам толком не знал, а затем, когда понял, что на меня планируется нападение, атаковал первым.
— Да, пока я тебе верю… — кивнул я, заиграв желваками. — И не советую тебе лукавить, паршивец, иначе будет больно…
