Специальные проверки – это когда отдельные направления деятельности проверяют ответственные за то вышестоящие отцы-командиры. Начальник связи – соответственно связную составляющую, химик – свое, зам. по вооружению – тоже найдет к чему придраться, ну а уж пожарнику сам бог велел разгуляться. Частенько еще бывало, что такие специальные проверки случались неявно совмещенными. Приедет, например, посредником на учения какой-нибудь майор. Вроде как должен посредничать, ну там может вводные еще какие-нибудь по боевой работе выдавать. Ан нет, смотришь, в боевой работе-то он полный ноль. Зато по пожарке весь мозг вынесет. Потом оказывается, что это пожарник был вышестоящий, и ему на боевую подготовку глубоко накласть… Будет, надеюсь, и про это картинка.
Случайные проверки от случая к случаю случались обычно по причине «шел в комнату – попал в другую». Или, другими словами, когда проверяющие начинали в пространстве плутать. Заблудились, значит. Вдруг – ба, войсковая часть! А ну-ка, зайдем, вдруг они к нам тоже отношение имеют. А если это подтверждалось (что отношение к ним имели), то тут уж страсть проверяющих к выискиванию недостатков (явных и мнимых) всенепременно удовлетворялась. Такую картинку тоже тиснуть надо, если не забуду.
Вроде как все проверки проклассифицировал и даже слегонца прокомментировал. Можно теперь и к реальным картинкам переходить.
Первую для меня плановую проверку в нашей роте проводили два вечно советующихся между собой подполковника. Интеллигентного такого вида, совсем не похожие на кадровых военных. Скорее – на бывших двухгодичников. Помню, как командир пытался отмазать меня от сдачи нормативов по физподготовке, мотивируя это тем, что я совсем еще недавно прибыл из народного хозяйства и не успел сбросить с себя гражданский жирок. Отмазать, насколько я помню, не получилось, но мои результаты в подтягивании, беге и иже в зачет роты не пошли.
Из заслуживающих внимания эпизодов, имеющих отношение к первой проверке, можно отметить только один. Он тоже касался физ-подготовки. Когда подошла очередь сдавать нормативы моему подчиненному прапорщику Ульянычу, то оказалось, что подполковники не взяли с собой таблицу результатов для военнослужащих старше тридцати пяти лет. Двое из ларца некоторое время попереглядывались между собой, а потом один из них, глядя на нашего прапорщика-дедушку, спросил: «А какие же вам нормативы-то надо выполнить в вашем возрасте?» Ульяныч за словом в карман не полез и бодро так, по-молодецки выдал: «А мне, товарищ подполковник, в моем возрасте надо всего лишь два раза от бабы отжаться». Подполковники улыбнулись, но так как в нашем подразделении женщины не служили, да и секс-шопов с резиновыми дамами тогда тоже еще не наблюдалось, то и предложение Ульяныча в жизнь претворять не стали.
Остальные плановые проверки проводили у нас уже «ну настоящие» полковники подполковники, и даже непонятно как заплывший в наши «степи Украины» контр-адмирал. Начинались проверки однотипно, на плацу (может, тоже такая инструкция была). И команды были одни и те же: «Рядовые – на месте, сержанты и старшины – шаг вперед, прапорщики – два шага вперед, офицеры – три шага вперед». Дальше проверяющие ходили между рядами, обследовали содержимое наших карманов (уставом это регламентировалось – типа там военный билет/удостоверение личности офицера, ком-, партбилет и тому подобное), есть ли нитки и иголки, чистый ли подворотничок, и как он пришит, и так далее. Потом шли стандартные вопросы типа: «Ну что, сынки, какие жалобы, просьбы, предложения? Как служба несется? Не забижает ли кто?» На этом этапе курьезов случалось предостаточно.
Почему-то проверяющих приводило в состояние клинического бешенства любое упоминание о дембеле. Надписи ДМБ-19ХХ, календарики с проколотыми иголкой датами, уже отданными в качестве долга великой Родине. Сильно сомневаюсь, что в каком-нибудь уставе про календарики было хоть слово. И вот представьте себе полковника или под– (не помню уже), который у кого-то из рядовых нашел греющую солдатскую душу надпись «ДМБ-19ХХ» на внутренней стороне ремня, а у другого этот самый неуставной проколотый календарик. Проверяющий, весь красный, орет благим матом и как-то связывает сии позорные факты со снижением боеготовности нашей непобедимой. Вспомнить бы эти связки, но память отказывается восстанавливать такие сложные причинно-следственные цепочки. Вдоволь наоравшись и выпустив пар, проверяющий хозяйской походкой спускается на командный пункт. Размеренно заходит. Оглядывается и с чувством исполненного долга тяжело выдыхает. Затем снимает свою фуражку и кидает ее на стол оперативного, за которым сижу я. фуражка в положении козырьком к верху, легко скользит по оргалитовой поверхности нашего стола, слава богу, не задевая многочисленных кнопок. Постепенно ход движения военного головного убора замедляется, и вот он останавливается прямо передо мной. И что же я вижу? На внутренней стороне любой фуражки приклеен стандартный кожаный (или кожзам) ромбик, на котором выбиты реквизиты пошившей ее фабрички. И вот по периметру этого ромбика старательно ручкой выведено ДМБ-2000. Самые ярые гонители – это сами грешники. Интересно, а в связи со всеми сокращениями армии, разделом государства, смог ли тот полководец дослужить до даты, выведенной им же самим же?
