— Не сможешь. Я сказал, что все кончено, Оливия. Почему ты не хочешь смириться с этим и найти другого простофилю для плотских утех?
Отлично, он не намерен сдаваться. Ни на секунду. Попробуем по-другому.
— Люк, — прошептала она, уже готовясь пустить так необходимую сейчас слезу. — Я в самом деле скучаю…
— Ты не можешь скучать по мне. Ты едва меня знаешь.
— Я знаю тебя. Очень хорошо. Ох!
Ноги ее подогнулись, и, чтобы не упасть, она вцепилась в плечи Люка, припав к его груди и слегка изогнувшись, чтобы теснее прижаться к нему. К ее радости, ответная реакция его тела не замедлила последовать.
Это было не безнадежно. Он все еще хотел ее, хотя и не намерен в этом признаваться. Оливия слегка шевельнулась, продолжая прижиматься к нему.
— Зачем ты явилась? — требовательно спросил Люк.
Оливия смотрела, как капельки пота выступают у него на шее. Это, конечно, был жаркий майский день, но не настолько же.
— Потому что я хочу тебя, — сказала она, улыбаясь так, что любой другой мужчина немедленно рухнул бы к ее ногам. Любой другой, но не Люк.
— Я тоже хочу тебя, — сказал он. — В своей постели, но не в своей жизни. Поэтому ничего не получится.
— Я никому не нужна, — сухо сказала Оливия, высвободилась из его объятий и прислонилась к пыльной кирпичной стене.
Люк задумался. Ее слова звучали серьезно. Черт возьми, что же превратило ее в столь необычную женщину? Он полагал, что никогда этого не узнает, потому что чем больше смотрел на нее, тем больше убеждался, что этой женщины следует избегать любой ценой.
— Послушай, — сказал он мягко, — я знаю, что ты не понимаешь этого, но большинство мужчин — порядочных мужчин — хотят испытывать еще какие-то чувства, помимо вожделения, к женщине, с которой занимаются любовью. Один раз, конечно, может произойти все, что угодно, но это будет лишь один раз. Поэтому, пожалуйста, будь хорошей девочкой и забудь о нас с Розмари.
— Оставь свой снисходительный тон, — огрызнулась Оливия.
Люк изо всех сил боролся с желанием взять ее прекрасное, злобное лицо в ладони и прижаться поцелуем к мягким горячим губам. Рассерженная, она была еще милее. Глаза сверкали, как темные бриллианты, кожа раскраснелась.
— Я не собирался быть снисходительным, — сказал он. — И прошу прощения, если тебе так показалось. Просто у меня был очень тяжелый день, и Розмари ждет меня к ужину. Хочешь, я вызову тебе такси?
— Нет, благодарю. У меня «мерседес».
Последние слова она произнесла, надменно кивнув, и Люк подумал, что таким образом она пытается сохранить достоинство.
— До свидания, Оливия. — Он улыбнулся и прикоснулся к ее щеке.
Июнь прошел, не принеся с собой никаких известий от Оливии, и Люк начал думать, что больше никогда ее не увидит. Иногда ночами он сожалел о том, что оттолкнул ее тогда, но при свете дня каждый раз понимал, что иного выбора просто не было.
Розмари, оправившаяся от тоски по Майклу, сдавала экзамены и казалась вполне довольной результатами. И в этой июльской жаре весенние дожди казались чем-то далеким и почти нереальным. Поэтому, когда однажды тихим вечером зазвонил телефон, Люк снял трубку, не ожидая никаких неприятностей.
— Люк? — произнес голос, который он так старался забыть. — Это ты?
Он отложил в сторону наполовину разгаданный кроссворд и отставил недоеденный ужин.
— А кого ты рассчитывала услышать? Оливия, я же сказал…
— Да-да, я знаю, что ты сказал, и оставила тебя в покое. Но сейчас уже не могу. Я должна тебе кое-что сказать. Ты должен знать об этом.
— Хорошо, говори.
— Я предпочла бы поговорить с тобой лично, — сказала Оливия.
— Не сомневаюсь. Но этого не будет.
Оливия, должно быть, почувствовала, что он намерен прервать разговор, и поспешно воскликнула:
— Люк, пожалуйста, не вешай трубку! Я беременна.
Несколько секунд, которые показались часами, он не мог произнести ни слова. Потом, взяв себя в руки, переспросил:
— Что ты сказала?
— Я сказала, что беременна.
Так спокойно, без всяких эмоций. Он провел ладонью по лицу. Невероятно. Оливия Франклин не может быть беременна от него. Такая безответственность не в его характере.
— Это невозможно, — сказал он.
