Завтракая, размышлял о матричном представлении функции бытия. Даже положил перед собой лист бумаги. Но никаких идей в голову не приходило. * * *
Было самое начало одиннадцатого, когда Май вышел из дому. И тотчас почувствовал себя в окружении зорких глаз. Какой-то парень торчал на лестничной площадке. Когда Май проходил, он смотрел вниз, облокотясь о перила. Внизу тоже были какие-то молодые люди. Они стояли кучкой и нарочито не взглянули на проходившего Мая. На углу стояла "Волга", которая двинулась с места, как только Май ее миновал. "Наверное, у меня началась мания преследования", - подумал Май;
"Волга" проехала за троллейбусную остановку и остановилась. Май, назло "Волге", решил не ждать троллейбуса и идти пешком. Через некоторое время оглянулся - "Волга" стояла на прежнем месте, но шагах в двадцати вслед за Маем шел один из тех молодых людей, что были возле его дома. Другого из той же группки увидел на противоположной стороне улицы.
"Ну и судьба!" - подумал Май и сел на скамейку, стоявшую у стены. Ему захотелось удрать от непрошенных телохранителей. И было досадно, что так скоро, через полчаса - начало эксперимента.
Парень, шедший за Маем, показался вблизи. Вот он совсем рядом. Идет, не спеша, прогуливается. И не глядит на Мая.
- Эй, гражданин! - громко позвал Май.
- Вы меня? - обернулся парень.
- А вы кого? Не меня?
- Чего? - парень запнулся.
- Не меня ли, говорю, стережете?
Парень не ответил. Стоял вполоборота к Маю и молчал. А в это время подъехала "Волга". Она затормозила возле самой скамейки, и из нее выскочил вчерашний гость-журналист, который спрашивал об умножении футболистов.
- Приветствую вас, Май Сергеевич! Не подвезти ли? - осведомился он.
- Куда?
- В институт, я полагаю. У меня, видите, транспорт.
- Неужели вы не понимаете, что ничего не будет! - заговорил раздраженно Май. - Ничего, ровным счетом, не помешает! Зачем же вы лезете!
Журналист ни капельки не смутился:
- Для порядка, Май Сергеевич, и для безопасности. Прецеденты имеются. Наш долг...
- Катитесь вы к чертовой бабушке!
- Ну, хорошо, - начал успокаивать собеседник, - отдохните, только не надо волноваться.
Он сел в машину и медленно тронул ее. Парень тоже тихонько зашагал вперед.
Май выждал с минуту и почувствовал, что не может этак безропотно повиноваться. Им, как вчера утром, завладело вдруг отчаянное стремление испытать эту жесткую предрешенность событий, сделать что-то нелепое...
Оглянулся... Юркнул в парадное. Под лестницей была дверь во двор. Во дворе было пустынно, тихо после шумной улицы и росло несколько деревьев. Май бросился к одному из них, стоявшему в глубине двора у забора. Спрятался за ствол и огляделся. Никого. Подскочив, схватился за толстую ветку, держась за нее, взобрался на высокий забор. По ту сторону был узенький переулок. Спрыгнул за забор в переулок и услышал отрывистый собачий лай. Он слышался со двора. "Ищейку спустили, скоты", - мелькнула догадка. Побежал по переулку вправо, и в ушах стоял этот мерзкий лай. За поворотом стоял "Москвич", дверца была полуоткрыта, водитель стоял недалеко и пил газировку из автомата. Май по-обезьяньи впрыгнул в машину, поспешно отпустил тормоз и нажал газ. Рванул вперед. "Стой! - истошно заорал водитель,- стой!" И опять почудился собачий лай. "Вперед, вперед", - подстегивал себя Май. Прямо перед глазами маячили автомобильные часы. На них было двенадцать минут одиннадцатого.
Май гнал машину, петляя по переулкам и проездам. Сверлило чисто мальчишеское желание: перехитрить телохранителей и явиться в институт без эскорта, одному. Захваченный озорной безнаказанностью, он резал углы по тротуарам, лихо мчался под запретными знаками. Еще два поворота, беззаконное пересечение широкой улицы - и он у цели. Остановил "Москвич", выскочил из него и... увидел впереди ту самую "Волгу", от которой хотел избавиться. Она явно прибыла сюда раньше. А возле "Волги" стоял Двойник в белом рабочем халате. И рядом - журналист, который, увидев Мая, помахал ему поднятой рукой. В жесте этом были приветливое успокоение и великодушное прощение шалости.
