— Вы узнали что-нибудь полезное у досточтимого начальника полиции? — спросил он.
Сано обратил внимание, что канцлер не поинтересовался состоянием Хосины. Деловой тон Янагисавы показывал, что его занимает лишь вопрос, дал ли Хосина какие-либо зацепки для выяснения личностей похитителей. Возможно, он не хотел демонстрировать заботу о Хосине, когда его могли подслушать, однако Сано подумалось, уж не отринул ли канцлер Хосину на самом деле. Уже то, что он упомянул его по титулу, а не по имени, явно указывало: он считает их отношения делом прошлого. Видимо, он все-таки ошибся в Янагисаве.
— Вот список всех убитых, связанных с Хосиной. — Сано передал бумагу канцлеру. — Мы определили двух главных подозреваемых. — Он назвал Нараю и клан Кии, затем описал смерти, которые связывали их с Хосиной. Янагисава внимательно слушал, но воздерживался от комментариев. — Я собираюсь повидать их. Есть шанс, что Нарая или кто-то из клана Кии являются… — Сано вспомнил таинственное стихотворение. — Царем-Драконом.
Легкая улыбка мелькнула на губах Янагисавы.
— Какое подходящее имя для похитителя. — Он помолчал, держась за подбородок и изучая список. Затем, похоже, принял решение. — Вы займитесь торговцем. Клан Кии оставьте мне. Встретимся сегодня в час вепря, чтобы сверить результаты.
Сано гадал, намерен ли Янагисава в конце концов спасать Хосину и восстанавливать их порушенные отношения, хотя главной его целью оставалась, конечно, поимка похитителей. Янагисава хочет похвалы за спасение госпожи Кэйсо-ин, как и предполагал Хосина, и Сано помнил случаи, когда его вечный соперник присваивал себе собранные им факты. И хотя Сано меньше всего заботило, кому достанутся лавры, главное — спасение женщин, — он тревожился, что Янагисава может поставить под угрозу все расследование. Но контролировать действия канцлера он не мог.
— Как пожелаете, — поклонился Сано, встал и вышел из комнаты, горя стремлением лично раскрыть тайну и спасти заложниц, прежде чем Янагисава предпримет что-либо опасное для Рэйко.
— Тебе не нужно было бежать. — Госпожа Кэйсо-ин зло смотрела на Рэйко. — Глупо было ни за понюшку табаку подвергать всех нас опасности.
Громыхал гром, и башня содрогалась. Молнии освещали их тюрьму короткими вспышками, а дождь непрерывным потоком лился сквозь поврежденную крышу. Женщины сбились в кучку в самом сухом углу комнаты. Рэйко смиренно опустила голову, переживая свою неудачу даже больше, чем Кэйсо-ин.
— Но она не могла знать, что мы на острове, — заступилась за подругу Мидори. Когда стражники привели Рэйко обратно и она рассказала, что произошло, Мидори от огорчения расплакалась, но теперь встала на защиту Рэйко. — В том, что наш план не сработал, ее вины нет. — Она грустно улыбнулась Рэйко. — Я благодарна вам за попытку спасти нас.
— Спасибо, — отозвалась Рэйко, растроганная верностью Мидори.
— Нечего ее оправдывать, — напустилась на Мидори Кэйсо-ин. — Если бы она вела себя правильно, эти люди, быть может, обращались бы с нами лучше. По крайней мере кормили бы нас и убирали в комнате. — После того, как Рэйко кинула в юношу бадью с супом, похитители больше не приносили еды, и женщины страдали от голода, поскольку не ели со вчерашнего дня. Вонь от ведер с отходами с каждым часом становилась сильнее. — А что толку от тебя, Мидори-сан? Сидишь как перепелка, готовая снести яйцо. И зачем я вообше пригласила тебя в поездку?!
— Простите меня, — покорно склонилась Мидори.
Кэйсо-ин обратила свою злость на госпожу Янагисава:
— А ты вообще ни на что не годна. — Ярость вспыхнула в ее покрасневших глазах. — Когда те пришли, почему ты не стала драться, как тебе было сказано?
Госпожа Янагисава сидела, сгорбившись от стыда, ее плоское лицо было бледным и жалким. Рэйко уже знала, что стражники пришли в тюрьму вскоре после ее побега, обнаружили своих товарищей связанными и лежащими без сознания и увидели, что ее нет. Разбойники отобрали меч у госпожи Янагисава, которая сдалась без сопротивления, и обрушились на женщин с проклятиями, угрозами и требованиями сообщить, куда направилась Рэйко.
