— Мидори, госпожи Кэйсо-ин, Янагисава и Рэйко вчера были похищены, — сказал Хирата.
— Что?! — Брови правителя Ниу полезли на лоб. Он подался вперед. — Как это случилось?
Рассказывая, Хирата, видел, что господин Ниу испытывал настоящий шок. Но если это он организовал засаду, то должен был ожидать его прихода и приготовиться изображать невинность. Хирата бросил взгляд на людей даймё. Стражники и Окита выглядели встревоженными и, похоже, не знали о преступлении. Хозяин частенько действовал, не ставя никого в известность.
— Скажите, что вы сделали с женщинами? — спросил Хирата.
— Ты думаешь, это я забрал их? — Господин Ниу вскочил так быстро, что чуть не опрокинул слугу, который так и не успел добрить его, и потрясенно уставился на Хирату.
— Да, — подтвердил тот.
— Ну, так я этого не делал, — заявил господин Ниу. — Зачем мне это?
— Вы хотите разлучить нас с Мидори и разрушить союз между нашими кланами, — сказал Хирата. — Совет старейшин ожидает письма с требованиями выкупа, но я-то все понимаю. Вы хотите принудить сёгуна расторгнуть наш брак.
Правитель Ниу выглядел ошарашенным.
— При всей моей ненависти к тебе я не уничтожал процессию Токугавы и не похищал мать сёгуна. Ради тебя я не стал бы рисковать быть казненным за убийство и государственную измену. — В его голосе прозвучало пренебрежение, он выбросил вперед руку и толкнул Хирату. — Только безумец пойдет на столь серьезные шаги из-за ссоры с таким, как ты.
То, что господин Ниу безумец, Хирата понял, когда даймё начал ему мстить.
— Вы уже предпринимали такие шаги, — напомнил он. — Когда Мидори приехала сюда с традиционным визитом после нашей свадьбы, вы посадили ее под замок и угрожали убить, если я не разведусь с ней. — Воспоминание об этих событиях еще сильнее разожгло в душе Хираты гнев на правителя Ниу. — Вы не выпускали ее, пока я не приехал с солдатами и не заставил вас вернуть мне жену.
— Она сама хотела остаться, — бесстыдно заявил господин Ниу. — Ты забрал ее против воли.
— Месяц спустя вы притворились, что простили меня, и пригласили на ужин, — продолжал Хирата. — Я сидел рядом с вами, когда мы ели и пили. В ту ночь я свалился с ужасными болями в желудке, с поносом и рвотой. Больше никто из присутствовавших на банкете не заболел. Врач из замка Эдо сказал, что меня отравили. И это сделали вы. Вы пытались убить меня.
— Это явный навет! — возмутился господин Ниу. — Просто ты не умеешь пить.
— А этой весной банда убийц напала на меня в городе, — гнул свою линию Хирата. — Я со своими людьми вступил с ними в бой, и они разбежались… но я успел хорошо разглядеть их. — Хирата указал на стражника с лицом, словно вырубленным топором, стоявшего у окна. — Это их главарь. Не повезло вам с такими трусливыми прислужниками.
Стражник, униженный таким оскорблением, шагнул в сторону Хираты. Предостерегающий взгляд господина Ниу остановил его. Правитель вызывающе сверлил Хирату левым глазом.
— Ты ошибаешься, — сказал он. — Это были не мои люди. Их послал кто-то из других твоих врагов. А с меня довольно твоих ложных обвинений.
Однако у Хираты были и другие доказательства того, что господин Ниу способен пролить кровь ради утоления своей злобы. Когда он спросил у Мидори, что собой представляет ее отец, та призналась, какой у него необузданный, жестокий и непредсказуемый характер. Правитель Ниу срывал гнев к Токугаве на ком угодно: избивал наложниц, дрался с вассалами, грабил свою провинцию и убивал ни в чем неповинных крестьян. Более того, Сано рассказал Хирате о младшем сыне даймё, уже мертвом, который совершил такие жуткие преступления, что его нельзя было считать нормальным человеком. Клан покрыл выходки Ниу, защищая его, а бакуфу закрыло на них глаза, чтобы никто не узнал, насколько режим уязвим для нападения. Хирата один из немногих знал, что в семье Ниу поселилось безумие. И был уверен, что жгучая ненависть привела к обострению, которое и понудило правителя Ниу похитить госпожу Кэйсо-ин и вырезать ее свиту.
— Вам не удастся увильнуть от ответа, — наступал на господина Ниу Хирата. — Я хочу знать, что вы сделали с Мидори-сан и ее подругами.
