— Я это понимаю. Но результат не оправдывает действия. — Зная, что сам частенько следовал иному мнению и оправдывал им собственные поступки, Сано в душе обозвал себя лицемером. — Ты не мог всего этого предвидеть, когда решил ослушаться моих приказов. То, что все закончилось хорошо, — счастливый случай, а не твоя заслуга.
Хирата склонил голову.
— Вы правы, — с горечью признал он. — Я поступил недостойно и не ожидаю от вас прощения.
— Я уже простил. — Хирата изумленно взглянул на Сано, а тот продолжал: — На твоем месте я, возможно, поступил бы точно так же. Я не могу обвинять тебя за стремление спасти жену и ребенка, — мягко произнес он.
— Значит, вы не будете меня наказывать? — Надежда и удивление светились в глазах Хираты.
— Следуя протоколу, я должен был бы отстранить тебя от службы, — сказал Сано. — Но не хочу терять тебя из-за одной ошибки.
Тем более что Сано всегда игнорировал протокол.
— Рассматривай мой выговор и свой стыд как наказание, — заключил он. — Приступай к обязанностям. В следующий раз принимай не столь поспешные решения.
— Да, сёсакан-сама. Спасибо! — Хирата весь светился, кланяясь Сано. Румянец вернулся на его лицо.
Сано не сомневался, что принял верное решение, и неприязнь между ним и Хиратой улетучились, и все-таки определенная натянутость сохранялась. Хирата позволил себе перейти черту, и это непоправимо изменило их отношения. Что будет дальше, Сано предсказать не мог.
Празднование дня присвоения имени проходило в особняке Сано. Мидори сидела на подушках, держа дочь, которую они с Хиратой в этот шестой день после ее рождения назвали Таэко. Таэко попискивала и пускала пузыри, родственницы и подруги сюсюкали над ней. Маленький Масахиро протянул ей игрушечную собаку. Она тянула к ней свою крошечную ручку, он смеялся, а Мидори ласково улыбалась. Служанки принесли женщинам еду и вино. Стол был завален конвертами из красной бумаги с деньгами на счастье, подаренными приглашенными на празднование гостями.
Рэйко подошла к решетчатой ширме, отделявшей женщин от гостей-мужчин, которые вышли из банкетного зала в сад. Она была счастлива, вновь оказавшись дома, с семьей и друзьями, но томилась плохими предчувствиями. Госпожа Янагисава была где-то в доме, она стремилась сохранить их дружбу, несмотря на то что пыталась убить Рэйко. Кроме того, похищение показало, что безопасность всего лишь иллюзия. Ни любовь и сила мужа, ни могущество сёгуна не смогли защитить ее. Даже этот праздник не мог поднять ей настроение.
После возвращения с острова Рэйко неотступно преследовали ночные кошмары, в которых разбойники гнались за ней по лесу, а Царь-Дракон избивал ее. Она просыпалась с бьющимся сердцем, в полной уверенности, что по-прежнему находится в башне, а не у себя в постели со спящим рядом Сано. Во время бессонницы перед ее мысленным взором проходили кровавые картины резни. Она видела лицо Царя-Дракона, ощущала на себе его задумчивый взгляд, его горячее влажное прикосновение и дыхание. Мелодии, льющиеся из банкетного зала, казались ей плеском волн, который отныне означал для нее опасность.
Сано поднялся на веранду и подошел к решетчатой ширме.
— У тебя все в порядке? — спросил он Рэйко с нежной озабоченностью, которую постоянно выказывал после той ночи на острове.
Но воспоминание о случившемся разделяло их так же, как эта решетка.
— Да, все хорошо, — покривила душой Рэйко, не желая тревожить Сано и портить праздник. Даже когда они оставались наедине, она не хотела рассказывать постыдную историю о себе и Царе-Драконе.
Ее уловка не обманула Сано. Она видела вопрос в его глазах и чувствовала, что он желает знать ее тайны. Чтобы избежать расспросов, она переменила тему:
— Как хорошо, что так много именитых людей пришли отпраздновать день присвоения имени Таэко-тян.
— К сожалению, они пришли по другой причине, — помрачнел Сано. — Политика для них важнее, чем рождение ребенка.
Среди приглашенных Рэйко заметила сёгуна, сидевшего в крытой беседке. Раскрасневшийся и веселый, он опустошал чашки саке, которые подносили ему раболепствующие чиновники. Рядом с ним Кэйсо-ин кокетничала с симпатичными слугами. Канцлер Янагисава с вассалами топтался возле павильона поближе к сёгуну. Священник Рюко с кучкой монахов стоял с другой стороны, около Кэйсо-ин. Обе группы обменивались враждебными взглядами. Рэйко увидела, что Янагисава напряженно посматривает через сад на правителя Мацудаиру, правителя Кии, генерала Исогаи и начальника полиции Хосину, собравшихся вместе со своими приверженцами. Совет старейшин в полном составе держался обособленно. Младшие чиновники бакуфу нервно переходили от группы к группе, словно птицы в поисках безопасного места для гнезда. За неестественным весельем скрывалась висящая в воздухе вражда.
