Теперь наступила очередь «мириться» с половцами Владимиру Мономаху. «В то же лѣто, — пишет летописец, — придоша половци, Итларь и Кытанъ к Володимеру на миръ»[92].
Находился ли в ссоре с названными ханами Владимир Мономах, неизвестно. Возможно, это был традиционный визит вежливости соседей, пытавшихся поближе познакомиться с новым властителем Переяславльской земли.
За скупыми летописными фразами скрывается сложная ткань переговоров сторон, как бы мы сказали теперь, по протоколу встречи. В результате Кытан с дружиной стал лагерем в нескольких километрах от Переяславля, а Итларь с небольшой личной охраной вошел в город. При этом безопасность Итларя гарантировалась тем, что в лагерь к Кытану был отправлен сын Мономаха Святослав. По существу, Итларь и сын Владимира оказались в роли заложников.
Начало переговоров не свидетельствовало о каких-то коварных замыслах Владимира Мономаха. Однако в их процесс неожиданно вмешался великий киевский князь Святополк. Он прислал в Переяславль своего посла Славяту — и все переменилось: «В то же время бяше пришелъ Славята ис Кыева к Володимеру от Святополка на нѣкое орудие»[93]. Под словами «некое орудие», очевидно, и следует искать тайный смысл Славятиного прибытия в Переяславль. Летописец не раскрывает его, но в последующих событиях он обозначен достаточно отчетливо. Речь идет о плане убийства половецких ханов. Славята излагает его воеводе Владимира Ратибору, а тот, в свою очередь, вместе с княжескими советниками рассказывает о нем Мономаху: «И начаша думати дружина Ратиборя со княземъ Володимером о погубленьи Итларевы чади»[94].
Совет из Киева для Мономаха был полной неожиданностью. Первой реакцией на него явилось решительное неприятие великокняжеского коварства. На совете с Ратибором и другими боярами Владимир заявляет, что не может дать согласия на погубление Итларя и его окружения. «Как я могу совершить такое зло, — воскликнул князь, — когда клялся половецким князьям в верности!» На этот крик души бояре находят обезоруживающий аргумент. Они заявляют Владимиру, что не видят в этом греха по той простой причине, что сами половцы неоднократно изменяли договоренности о мире с Русью: «Да они всегда к тобѣ ходяче ротѣ[95], губять землю Русьскую и кровь хрестьянску проливаютъ бесперестани»[96].
Из приведенных слов не ясно, шла ли речь о нарушении мирных соглашений Итларем и Кытаном, или же бояре Мономаха имели в виду распространенную практику клятвопреступления других половецких ханов и полагали, что имеют моральное право наказать за это тех из них, кто оказался в их руках.
Мономах продолжал стоять на своем, однако в конце концов был сломлен Славятой, Ратибором и другими вельможами. Как свидетельствует летопись В. Татищева, князь дал согласие на убийство Итларя, но оговорил его своим неучастием. «Вы учините, как хотите, но я не хочу ни для чего, дав единою роту, преступить и век того сожалеть»[97].
Исполнение неправедного приговора, однако, было делом непростым. Убийство Итларя в Переяславле могло откликнуться убийством Святослава в половецком лагере Кытана. Владимир, разумеется, не был согласен платить такую дорогую цену за столь сомнительное отмщение половцам. Поэтому был разработан план освобождения Святослава, а в случае успеха этой операции — и ликвидации Кытановой дружины. Под покровом ночи переяславльцы с помощью торков проникли в половецкий лагерь и выкрали княжеского сына. Затем, воспользовавшись беспечностью половецкой стражи и, по-видимому, сном дружины Кытана, уничтожили всех, кто находился в лагере. В. Татищев пишет, что руководил этой операцией киевлянин Славята. Кровавая резня под Переяславлем произошла в ночь с субботы на воскресенье. Итларь, находясь в городе, ничего об этом не знал. Он, как свидетельствует летопись, спокойно гостил в это время со своими вельможами на дворе Ратибора. Ипатьевская летопись уточняет, что Итларь с дружиной находился «сѣнници у Ратибора». В. Татищев же полагал, что Итларь в эту ночь пил и веселился у Ратибора.
Теперь, когда ничто не угрожало жизни сына Мономаха, расправа над Итларем и его небольшой дружиной не представляла ничего сложного. Можно было убить их как угодно и когда угодно. Однако слуги Мономаха, видимо не без его ведома, разрабатывают особый план уничтожения половецкого посольства, которое должно было походить на несчастный случай.
