Разумеется, исполнение заговора зависело также и от императорского двора, поскольку Олег должен был стать византийским узником. Сделать Царьград соучастником заточения тмутараканского князя было тем проще, что Всеволод, женатый на дочери Константина IX Мономаха Марии, поддерживал хорошие отношения с императором Никифором III Вотаниатом.
Два года Олег находился в Константинополе на положении почетного узника императора, собственно говоря, под домашним арестом. Затем его неожиданно отправили на остров Родос. Там он прожил «два лета и две зимы». Как свидетельствует черниговский игумен Даниил, осуществивший паломничество в Палестину в начале XII в., старые родосцы помнили руского князя и показывали места его проживания[85].
Мы не знаем истинных причин, побудивших императора отправить Олега в ссылку, но не исключено, что это каким-то образом связано с бунтом русских наемников в Константинополе. Около 1080 г. они без видимых причин ворвались в императорские покои, ломились в двери, стреляли в императора из луков. При этом все были пьяны. Охрана императора сумела овладеть ситуацией, наемники были сбиты с лестниц и заблокированы в одном из крепостных помещений. Когда опьянение прошло, они повинились в содеянном и просили прощения в императора. Оно было получено, но распространилось не на всех. Инициаторы беспорядков понесли наказание: их разослали по гарнизонам разных византийских крепостей, другими словами, отправили в ссылку[86].
Вряд ли Олег имел отношение к этому инциденту, но мог попасть, как говорится, под горячую руку. Греки после этого решили вообще отказаться от русских наемников и предпочли заменить их англосаксами.
В Тмутаракани тем временем произошли значительные перемены. Всеволод фактически лишил этот город княжеского статуса и направил туда не князя, а простого посадника Ратибора. В 1081 г. киевского воеводу изгнали из Тмутаракани два русских князя-изгоя — Володарь Ростиславич, сын отравленного греками князя, и Давид Игоревич. Великий киевский князь, связанный конфликтом с Полоцком, никак не отреагировал на это самоуправство.
Развитие событий, казалось, не оставляло никаких надежд родосскому ссыльному. Трудно сказать, как бы сложилась его дальнейшая судьба, если бы в Константинополе не случился очередной дворцовый переворот и к власти не пришел новый император.
В апреле 1081 г. Никифор III отрекся от престола и на византийский трон взошел Алексей I Комнин. В отличие от престарелого и безвольного предшественника, Алексей I был полон сил и развернул бурную деятельность по укреплению пошатнувшегося авторитета империи. Особое внимание он оказывал иноземным рыцарям, поступавшим на службу в Византию. Никита Хониат возмущался тем, что полноправные ромеи вынуждены были испытывать зависимость от «полуварваров». Однако так думали не все в императорском окружении. Евстафий Солунский, апологет императора Мануила Комнина, восторгался его умением привлекать на свою сторону благородных и полезных людей из других стран. Одним из таких нужных для империи людей оказался и Олег Святославич. Он был возвращен из родосской ссылки в Константинополь и приближен к императорскому двору.
Частью далеко идущего замысла Алексея I был, по-видимому, брак Олега со знатной гречанкой Феофанией Музалонис. Русские летописцы не удостоили это событие своим вниманием, однако его реальность подтверждена находками сфрагистического материала. Сохранились печати с надписью: «Господи, помози рабе твоей Феофании Музалон, архонтисе Руси».
В 1083 г. Олег возвратился в Тмутаракань, расправился с непосредственными виновниками своей ссылки и вновь занял княжеский престол этого далекого удела Руси. Конечно, без помощи греков о таком счастливом повороте судьбы он не мог бы и мечтать. Теперь же въехал в Тмутаракань, что называется, на белом коне. Но въехал уже не как вассал киевского или черниговского князя, а как подданный империи, которая таким образом перебирала от Руси верховные права на русское княжество. Подтверждением этого может служить сообщение Мануила Страворомана о том, что Алексей I сделал важные приобретения на «Боспоре Киммерийском». Признание Олегом Святославичем суверенитета императора кажется не только возможным, но и неизбежным. Потеряв связь с Русью и не обретя таковой с Византией, он не смог бы усидеть на тмутараканском престоле и нескольких дней.
