Судьба другого сына Гавриила Ивановича — Михаила сложилась более драматично. Пользовавшийся большим влиянием при правительнице Анне Леопольдовне, он был назначен кабинет-министром и вице-канцлером по внутренним делам. Однако после дворцового переворота 1741 г., приведшего на престол Елисавету Петровну, как доверенное лицо Анны Леопольдовны был обвинен в государственной измене и приговорен к казне, замененной ссылкой в Якутию, где и умер. Подробности ареста графа Михаила Гаврииловича, случившегося в день именин его жены Екатерины Ивановны, достойно разделившей его участь, описаны в специальной, тому посвященной книге[6]. Екатерина Ивановна имела возможность поступить иначе. Несмотря на то, что она приходилась двоюродной сестрой Анне Леопольдовне, императрица Елисавета Петровна зла на нее не держала и предлагала остаться при дворе, сохранив за ней звание статс-дамы. Екатерина Ивановна этим предложением пренебрегла, и последовала за мужем. Все имущество Головкиных, «до последней мелочи», было тщательно описано и конфисковано. Так начались потери фамильного архива Головкиных.
Из 25 детей Александра Гаврииловича, в большинстве своем умерших в младенчестве, в Россию вернулся Юрий Александрович, и, потому, не случайно, Александра Гаврииловича считают родоначальником заграничной ветви Головкиных. Это дало возможность злоязычному мемуаристу Ф. Ф. Вигелю высказаться следующим образом: «Кажется, все потомство бывшего при Петре Великом первого графа Головкина, Гавриилы Ивановича, поселилось за границей, не отказываясь, однако же, от русского подданства и, не знаю по какому праву, продолжая владеть имениями в России и пользуясь с них доходами»[7].
Юрий Александрович, у которого, по мнению Вигеля, не было ничего русского, кроме имени, явился ко двору Екатерины II. Был приближен. Императрица женила его на дочери своего любимого обер-шталмейстера Льва Александровича Нарышкина. Наблюдавший Головкина достаточно близко, Вигель составил его портрет — человека с поверхностными познаниями, который оставался «настоящим дореволюционным французом, сохранив до глубокой старости всю их любезность, их самонадеянность и легкомыслие»[8]. Карьера Головкина развивалась успешно как по линии придворной (камергер, обер-церемониймейстер), так и государственной службы (сенатор, действительный тайный советник). К 1805 г. он возглавил посольскую миссию в Китай. Помимо дипломатических задач, ему, по пути продвижения через сибирские просторы, поручалось проверить дееспособность тамошней администрации. Как говорилось в высочайшем рескрипте сенатору графу Головкину: «В числе затруднений, кои издавна встречаемы были в лучшем образовании губерний, одно из главнейших состояло в недостатке там способных и надежных чиновников. Ябеда и корысть нижних исполнителей нередко ниспровергали там лучшие начинания начальства»[9]. Посольство закончилось неудачей, об этом много судачили и писали, и, конечно же, более всего Юрию Александровичу досталось от Вигеля, бывшего участником этого посольства и отозванного раньше других.
Юрий Александрович продолжал свою деятельность на дипломатическом поприще (которое можно считать фамильной чертой Головкиных) в качестве посланника в Вюртемберге, Вене. С его смертью род графов Головкиных пресекся. Дочь Юрия Александровича Наталия Юрьевна, в замужестве княгиня Салтыкова, являясь последней в роде Головкиных, получила высочайшее разрешение именоваться «княгиней Салтыковой-Головкиной» (1846 г.), а на владетелей учрежденного ими заповедного имения в мужском потомстве, а в случае пресечения оного женском, возлагалось обязанность присоединять к своей фамилии фамилию «Головкин» (1845 г.). Фамилия Головкиных через роды Салтыковых и Головкиных перешла к роду Хвощинских. Последним владельцем майората стал гвардии капитан Юрий Николаевич Хвощинский (1895 г.), прямой потомок княгини Наталии Юрьевны Салтыковой-Головкиной по старшей женской линии[10].
Заграничная ветвь Головкиных затерялась в многочисленных потомках европейской аристократии, и нам известно о них лишь относительно генераций, современных графу Федору. Волею судеб они практически выпали из сферы внимания соотечественников. И, в данном случае, мы должны быть благодарны Боннэ, который, изучив различного рода европейские источники, воспоминания и сочинения, представил их нам на страницах своего предисловия.
