Лейтенант вынул из планшета карту и объяснил Огаркову задачу. Надо идти в ближайшую станицу за два километра, выяснить там обстановку, а главное – узнать, заняли ли уже немцы две крупные станицы по пути предполагаемого следования группы. А если заняли, то сколько их там, немцев.
– Почему без оружия? – вдруг спросил лейтенант.
Огарков пробормотал что-то, косясь на спящего. Ему очень хотелось, чтобы Джурабаев не проснулся и чтобы этот спокойный и храбрый лейтенант ничего не узнал. Лейтенант протянул Огаркову свой автомат и, уже уходя, неожиданно осведомился:
– Ты не лейтенант ли часом?
– Нет,– сдавленным голосом ответил Огарков.– Почему, вы думаете?
Лейтенант усмехнулся:
– Следы от кубарей на петлицах… Да и выправка такая.
– Нет,– повторил Огарков.– Я не лейтенант. Гимнастерка только… лейтенантская…
– Ладно. Пошли.
Огарков пошел за ним, ступая тихо и осторожно и то и дело оглядываясь на Джурабаева. Треск каждого сучка болезненно отзывался в его душе.
Когда он очутился вне поля зрения Джурабаева и вместе с другим выделенным в разведку бойцом шагал по шляху к деревне, он испытал состояние, близкое к блаженству. Луна заливала степь ровным светом. Тень идущего сзади молодого солдата была совсем не похожа на тень Джурабаева. Да и сам этот солдатик – белесый, немного озадаченный возложенным на него ответственным делом и робко жмущийся к Огаркову, назначенному старшим,– как он был не похож на угрюмого и молчаливого Джурабаева!
– Как ваша фамилия?
– Тюлькин,– ответил солдатик.
– А меня зовут Огарков.
Они пошли рядом.
– Вы много раз ходили в разведку? – спросил Тюлькин.
– Бывало,– неопределенно сказал Огарков, который в качестве старшего счел необходимым играть роль многоопытного солдата.
Помолчав, Тюлькин спросил:
– Плохо нам, а?
– Почему плохо? – успокоил его Огарков и дословно повторил слышанные недавно слова Синяева: – Они скоро выдохнутся… Силенок не хватит… Зарвались слишком.
– А скоро мы их?…– продолжал спрашивать Тюлькин.
– Это Москва знает,– ответил Огарков.
Они приближались к деревне. Заливисто лаяли собаки, раздавалось хлопанье дверей.
– Немцы в деревне,– прошептал Тюлькин.
Огарков угрюмо возразил:
– Не спешите делать выводы, пока не узнаете точно.
Они поползли задами к деревенским домам, обжигаясь крапивой и цепляясь за стебли огородных растений. Чем ближе подползали они, том ясней становилось, что в деревне действительно есть чужие. Но Огарков упорно двигался вперед, пока они не ткнулись в плетень. Здесь они притаились и прислушались. Ржали кони, и раздавались мужские голоса.
– Немцы! – с отчаянием прошептал Тюлькин.
– Проверить надо,– сухо ответил Огарков.
Вдруг послышался девичий смех и потом громкий женский возглас:
– Вася, а Вася! Воды принеси!
Не похоже было, чтобы в деревне стояли немцы. Обрадованный Тюлькин хотел выскочить за плетень, но Огарков и тут повторил вполголоса:
– Проверить надо.
Они поползли вдоль плетня и очутились у сарайчика. Невдалеке белела мазанка. Огарков сказал:
– Ждите меня.
Он пополз к избе, держась в тени росших здесь кустов смородины. Притаился под одним из маленьких окон. Прислушался. Разговаривали по-русски.
– Лейтенант приказал строиться,– произнес мужской голос.
– Значит, пошли,– сказал другой.
– Дай вам бог дойти счастливо и возвернутъся поскорее,– отозвался женский голос.
– Авось и возвернемся, мамаша,– сказал кто-то из мужчин.
«Свои»,– понял Огарков. Очевидно, это была такая же группа красноармейцев, как и та, которой командовал выславший Огаркова лейтенант. Огарков смутно пожалел о том, что это не немцы. Окажись в деревне немцы, он вступил бы в неравный бой и был бы убит вражеской пулей. «Какое это счастье,– подумал он,– быть убитому не своей, а вражеской пулей».
Но ведь можно было просто уйти с этой группой. Раз Джурабаев все равно ему не верит, стережет его, как замышляющего побег преступника,– почему же ему действительно не уйти?
«Наверное, он уже проснулся,– подумал Огарков с ненавистью,– и бежит сюда по следам, как сторожевой пес…»
«Где он меня будет искать? – подумал Огарков минутой позже.– Уйти, растаять в степи, потеряться в ней, как пылинка… А Тюлькин? Что Тюлькин! Подождет и пойдет обратно».
