— В чем дело?! — вскричал Йойл, едва Эмли затворил дверь за гостем. — Если я вас правильно понял, вы решили отказаться от проведения опытов в угоду этому маньяку?!
— Позвольте с вами не согласиться, это отнюдь не маньяк, а ярко акцентуированный тип устремленного интроверта, прошу не путать. Между прочим, именно среди естествяков они встречаются чаще всего...
— Меня интересует одно, — не унимался Йойл. — Вы пообещали ему, дали честное слово, даже не потрудившись узнать мое мнение. И что вы теперь намерены делать?
— Позвольте, коллега, боюсь, вы не совсем внимательно меня слушали. Для устремленного интроверта это вполне естественно и извинительно, но для вас... — И Эмли с иронической усмешкой развел руками.
— Но я своими ушами слышал, что вы пообещали ему отпустить обоих колонистов. Разве нет?
— Да, совершенно верно. И даже дал честное слово, вы не ослышались. Но разве мы собираемся держать их у себя вечно? Ведь мы их рано или поздно отпустим, когда эксперимент будет окончен. Вы улавливаете? Я дал слово их отпустить. Однако, заметьте, я не уточнял — когда именно...
— А что вы ему скажете, когда он заявится сюда опять?
— Это исключено, — вовсю разулыбался психотерапевт. — Он полностью удовлетворен, скомпенсирован и больше к нам не придет. Это я утверждаю как специалист.
Хотите верьте, хотите нет, а мы с боссом попали на небо. Так нам объяснил чернопузый профессор. Поначалу мы никак не могли поверить, нам квантофильм. Это вроде иллюзиона, только картинки мелькают не на плоской стене, а как бы висят перед тобой в воздухе, и вдобавок они цветные. Конечно, никаких голых баб и ушлых сыщиков в ихнем иллюзионе и в помине не было. А было про звезды, и как вокруг них крутятся планеты, и как можно летать от одной звезды к другой на железной махине величиной с гору. Оказалось, наша Золотая Канава находится на захудалой планетишке возле малюхонькой звезды, причем довольно-таки на отшибе этой самой Галактики, и, когда я это увидел, мне даже обидно стало. Хотя обижаться тут не на кого.
Смотрели квантофильм мы в ихней лаборатории. Нас усадили в кресла с высокими спинками, а на головы напялили эдакие каски, к которым прицеплены витые разноцветные шнурки, ну в точности как косички.
Я скоро смекнул, что за каски такие. С их помощью можно узнать, какие дела творятся у человека в мозгах. Неприятно, конечно, когда всякие там чернопузые профессора залезают к тебе в черепушку. Хотел я сперва запротестовать, потом подумал-подумал — и махнул рукой. Пускай. Ничего лестного для себя они там не найдут.
В лаборатории, где мы сидели, тьма-тьмущая всяких железных шкафов и комодов, горят какие-то све-тильнички, точечки, окошечки, по ним снуют яркие зигзаги, ну прямо глаза разбегаются. Из одной тумбочки выползает широкая лента, исчирканная цветными линиями так, словно кто-то над ней очень долго корпел, бывши крепко с похмелья. Горбоносый разглядывает ленту и что-то пошептывает смазливой Айзи, а та знай себе щелкает рычажками.
— Эмли! — вдруг позвал он. — Компьютер выделил специфическую волну. Причем вероятность равна восьмидесяти шести.
— Гм, — бормочет чернопузый. — Это уже кое-что... Уважаемый Рольт, не угодно ли вам поиграть со мной в вопросы и ответы?
— Как это?
— Я буду произносить какое-нибудь слово. А вы, пожалуйста, отвечайте не задумываясь. Говорите первое, что придет в голову. Хорошо?
— Валяйте.
— Ну-с, начали. Пища.
— Дерьмо, — выпалил босс.
У чернопузого глаза полезли на лоб.
— Это... как понимать? Странные ассоциации. Разве вы недовольны нашим рационом питания?
— Не. Доволен.
— Так почему же?..
— А так. Одно без другого не бывает.
— Н-да, резонно, — соглашается тот. — Позвольте узнать, вы запорами не страдаете?
— А вам что, самому клистир не во что ставить?
Дальше все в том же духе. Диву даюсь, как это чернопузого не стошнило от боссовых острот.
Потом он принялся экзаменовать меня. Ну тут прошло без осечек. «Рука» — «в морду». «Ночь» — «кабак». «Веселье» — «бабы». «Голова» — «похмель». И тому подобное. Отвечал я четко, будто гренадер на плацу, и чернопузый Эмли остался страсть как доволен.
