Где-то здесь я бросила свою дамскую сумочку в страстях бурной встречи, а в ней находится важная флешка. Вчера я сделала несколько снимков Архипки и, в частности, его родимого пятнышка, специально чтобы показать Краснину, но на этой флешке еще несколько папок с фотографиями Архипа в разном возрасте. Есть несколько со мной, Глория специально снимала меня с сыном, а есть и с ней.
Я вернулась в гостиную и застала его говорящим по смартфону. Черт, снова задержка, а я уже совсем решительно настроилась, под лозунгом: «Ни шагу назад!»
– Извини, – нажав отбой, обратился он ко мне. – Это по датской конференции.
– Какой? – не поняла я, вся уже в эмоциях предстоящего разговора.
– В четверг в Копенгагене начинается международная конференция по вопросам Арктики. Я там делаю доклад, – пояснил он.
– То есть ты уезжаешь?
– Да, в среду. Но это неважно. Так о чем ты хотела поговорить?
– Где компьютер? – строго спросила я.
Мы прошли в его кабинет, если честно, я так вся собралась и сосредоточилась, что не обратила внимание и на обстановку в кабинете, да ни на что! Компьютер был включен, я вставила флешку, загрузила данные, но открывать папки с фотографиями пока не стала.
– Сядь, – попросила я Краснина скорее приказным тоном.
Он подвинул второе кресло, сел рядом со мной, посмотрел внимательно и немного иронично на меня в ожидании заявленного мной разговора, видимо, я как-то уж слишком решительно выглядела.
– Я не очень представляю, как тебе все объяснять и с чего начинать, – призналась я.
– Всегда проще с самого начала, – посоветовал он.
– Ну, если с начала… – призадумалась я, где оно, то начало, и решила: – Тогда с твоей жены. Я не знаю, почему и зачем она это сделала, может, хотела тебе так отомстить, может, ты ее обидел чем-то, не знаю. А может, ей так было легче уйти, красиво и трагично обставив свой уход и найдя подходящую причину…
– Павла, ты о чем? – перебил он меня похолодевшим тоном.
– Я о том, что ты не бесплоден, как уверяла тебя твоя жена. И меня поражает, как ты, ученый такого уровня, привыкший проверять и перепроверять любые данные и исследования, даже не подумал проверить ее слова! Ну хотя бы из этой самой привычки проверять любые анализы! И как ты, талантливый руководитель, не упускающий ни одной мелочи, так доверчиво поверил на слово ее утверждениям, тем более в таком жизненно важном вопросе?
– Так, Павла… – холодно и жестко попытался остановить он меня, даже подниматься с кресла начал.
– Ты помнишь Глорию Дидье? – спокойно спросила я.
– Послушай, я не знаю, зачем тебе…
– Она моя сестра. Родная, – перебила я его гневливую отповедь.
Он снова опустился в кресло, смотрел на меня и что-то думал такое совсем не ласковое, судя по выражению его лица. Вот так сидел, смотрел прямо в глаза, став отчужденным и закрытым, и желваки ходили у него на скулах.
– Так ты ее помнишь? – снова спросила я.
– Ее трудно забыть, – невесело усмехнулся он, и в его взгляде добавилось человеческого сочувствия. – Я знаю, что она погибла чуть больше года назад.
– Да, от шальной пули, – жестким, без эмоций, голосом подтвердила я.
– Мне очень жаль. Очень, – еще немного смягчил суровый тон Краснин. – Но к чему ты затронула мою жену и спрашиваешь про Глорию?
– Глория родила от тебя сына. Мы назвали его Архип, по святцам. Теперь он мой родной сын. Ему два годика в июне исполнилось, – отчеканила я строго, как военную присягу на плацу произносила.
Он молчал, откинулся на спинку кресла, продолжал смотреть на меня так же внимательно, что-то думал, и выражение его лица становилось все мрачнее.
– Я понимаю, что это сложно принять вот так с ходу, а поверить в это еще сложнее, – сказала я. – Я тебе покажу, смотри.
И открыла одну из папок, где первой же фотографией появилась сияющая, довольная рожица моего сыночка. Я быстро глянула на Краснина, он смотрел на экран. Тогда я, торопливо пролистав несколько снимков, дошла до того, где сняла родимое пятно на плечике у Архипки.
– Глория рассказала мне вашу семейную историю этого родимого пятна, – тихо оповестила я и предложила: – Хочешь посмотреть все снимки?
Он кивнул, продолжая хранить молчание. Я понимаю. Мне самой трудно состыковать в разуме и в чувствах все эти странные факты и обстоятельства.
