— На, затянись. Говори дальше!
— Умирающий назвал горы Белые Облака. Там спрятано золото.
Старавшиеся не пропустить ни слова Жао, Цин и Чжоу переглянулись. Вот оно! Неужели кончается многолетняя гонка за сокровищами и скоро они будут пересчитывать монеты, радуясь небывалой удаче?
— А не врешь? — недоверчиво прищурился Чжоу.
— Зачем мне лгать? — опустил глаза Фын.
— Погодите, — поднял руку Жао. — Горы очень большие, там множество пещер, долин и ущелий, которые не обшарить и за тысячу человеческих жизней. Где именно спрятано золото? Как добраться до тайника?
— Об этом знает старый Вок из Шанхая, — страдая от собственной беспомощности, пробормотал Фын. Но, как ни странно, на душе вдруг стало легче, словно с нее упал непомерный груз. Неужели тайна столь тяжела? Или страх пыток еще тяжелее?..
— Понятно, — протянул Жао. — Остается узнать, как отыскать Вока и что сказать ему, чтобы он отвел к тайнику. Ну?
— Этого я не знаю, — обреченно выдохнул Фын.
— Лжешь! — заорал Чжоу. — Не верьте ему! Я вырву лживый язык у ехидны! Разрежу на куски, но он скажет!
— Не знаю я, не знаю! — завопил бандит. — Не знаю! Он говорил об этом без меня!
Быстрорукий отпихнул разъяренного телохранителя, приказав ему не подходить к пленному, пока не позовут. Костолом только испортит дело. Узник заговорил, и лишняя боль сейчас ни к чему, она не прибавит правдивости, зато может замкнуть открывшийся рот.
— Где же ты был? — Жао дал глотнуть Фыну вина из чайника.
— Побежал за водой, — объяснил пленный. — Умирающий попросил пить. С ним остался русский.
— Ну наконец-то, — хлопнул в ладоши Цин. — Теперь понятно, почему ты хотел выпотрошить его в ущелье.
— Чжоу, притащи русского сюда, — не оборачиваясь, велел Быстрорукий.
Похоже, игра приближается к концу. Остается развязать язык второму пленнику, и тайна украденного в банке золота будет полностью принадлежать тем, кто охотился за ней долгие годы. Эти двое, случайно прикоснувшиеся к ней, не в счет: им осталось жить не дольше, чем продлится допрос русского.
Подойдя к столу, Жао жадно выпил вина — в горле пересохло от напряжения. Чего там возится телохранитель? Неужели не понимает, что хозяин не может ждать?
Обернувшись на звук открывшейся двери, Жао с удивлением увидел, что Чжоу один.
— В чем дело?
— Они бежали.
Страшные в своей простоте слова раскатились, как камешки по жести, — по крайней мере так почудилось Быстрорукому, не сумевшему осознать смысл сказанного. И вдруг наступила тишина.
Предводитель отряда замотал головой, словно пытаясь вытрясти из ушей пробки, мешающие слышать Чжоу. Он смотрел на него, видел, как шевелятся его губы, но… где же звуки?
— Что ты сказал? — не узнавая собственного голоса, переспросил Жао.
— Они бежали, — прислонившись плечом к косяку, повторил телохранитель. Неужели хозяин не расслышал?
— Как?!
— Большой бок-гуй, сидевший в одной яме с русским, сумел сдвинуть решетку. Наверное, один встал на плечи другому… Ну а потом они выбрались наружу, перелезли через стену и удрали.
Странный звук, похожий на всхлипывания, вернул обалдевшего Жао к действительности. Он резко обернулся. Прикованный к стене пленный корчился, заходясь в истерическом смехе. По его изуродованному ожогом лицу градом катились слезы, а рот искривился в гримасе, как у древней ритуальной маски.
— Ха-а-а, ха-ха! — конвульсивно дергался Фын, не в силах остановиться.
Метнувшись к топчану, Жао схватил лежавший там карабин и, подскочив к бандиту, резко двинул его прикладом в живот. Фын утробно икнул и обмяк, потеряв сознание.
— Скорее! — отпихнув стоявшего на дороге Чжоу, Жао выскочил во двор.
Вскинув карабин, он выстрелил в воздух. Рванул рукоятку затвора, выбросил теплую, пахнущую пороховым дымком гильзу и выстрелил еще раз.
— Тревога! Обыскать весь город! Конных на дорогу! Найти! Брать только живыми! Живыми!
Все пришло в движение. Ржали кони, суетились люди с фонарями и факелами, скрипели открываемые ворота. Быстрорукий тоже хотел вскочить в седло, мчаться в ночь, искать, ловить, и Чжоу стоило огромного труда оторвать от уздечки руки обезумевшего от ярости хозяина и втащить его обратно в дом, увещевая, как ребенка, не броситься очертя голову в погоню.
